Вадим Пересветов - Журналистика - секреты успеха – 2. Выбор темы

А у автора в конце риторический вопрос: «Ведь любовь побеждает все, правда?!» Что имеется ввиду. Может ли любовь победить СПИД? И «умереть в один день» у них тоже не получится. Разный срок болезни у «молодых», чья свадьба была «15 сентября». Кстати, к чему эта подробность? Не иначе для того, чтобы придать истории достоверность, но получилось уж совсем неуклюже. А вот и другая «цифирь»: «35-летняя Лариса уже не надеялась встретить настоящую любовь. Но два года назад в гостях у подруги познакомилась с Сергеем, который ей тут же «приглянулся». Значит Ларисе уже 37? Автор даже не может справиться с элементарной задачей – донести до читателя точный возраст ее героини, чтобы не возникало путаницы и сомнений. Изобилующий штампами рубленый язык с лексикой деревенских лохов лишний раз свидетельствует, что эта история адресована тем, кто вообще редко над чем задумывается в этой жизни. Обилие многоточий (в тексте встречаются 8 раз), в свою очередь – об отсутствии стройности мыслей у самого автора. «Количеством восклицательных знаков еще никто не смог компенсировать внутренней холодности, никому еще не удавалось многоточием прикрыть безмысленность». Именно БЕЗМЫСЛЕННОСТЬ. Так пишет о бесполезном и неуместном синтаксисе классик журналистики Валерий Аграновский в своей немеркнущей книге «Вторая древнейшая» (1), трактуемой мной как журналистская Библия и Золотая книга журналистики, к которой в этом повествовании я буду обращаться еще не раз.

Завершая разбор этой писанины, по-другому ее уже и не назовешь, четко понимаешь, что преступно-инфантильные спидоносцы, прочтя ее, могут поступить точно также. Ведь все для Сергея обошлось – и в тюрьму не посадили, и «любимая» его не только простила, но и стала женой. «Не отвертелась» от «суженого». А те, кто пропускает подобные материалы на газетные полосы, вряд ли задумываются, что в роли 35 или 37-летней Ларисы может оказаться их 17 или 19-летняя дочь.

В самом деле, иногда хочется спросить, а куда вообще смотрел редактор, пропуская, а то и вовсе заказывая, эту чушню на газетную полосу? Ответ находим у другого классика, Максима Горького, говорившего следующее: «Если человек печатается, это еще не значит, что он должен печататься. У нас очень многие люди печатаются по недоразумению или по слабости редакторов…»

И действительно, какой редактор может пропустить подпись к фотографии, на которой очередная Мисс «КП» – будущий экономист в нижнем белье и в красноречивой позе «увлекается психологией и сама пишет стихи». А что можно писать стихи не самой? Под диктовку? Или кто-то их пишет специально для девушки, чтобы она затем выдавала их за свои? Не говорю уже о том, какие мысли навевают полуголые специалисты – будущие экономисты, юристы, маркетологи и прочие представители звонких профессий. Каким местом они будут добиваться своего карьерного роста?

Из этой же серии печатного беспредела, по-другому и не скажешь, – справка «КП» о Шабтае фон Калмановиче, бизнесмене, о существовании которого, лично я узнал только после того как его расстреляли на одной из улиц Москвы. Естественно мне было интересно узнать, чем занимался человек, пополнивший список жертв заказных убийств. Разумеется, помимо описания самого преступления и отзывов о Калмановиче хорошо знавших его людей, я стал читать справку «КП». За непременными сведениями о том, где и когда родился, идет фраза: «Уже в конце 70-х годов Шабтай Калманович в узком кругу советских граждан считался богатым бизнесменом». Сплошной туман. Что это за «узкий круг граждан» и чем он все-таки занимался, если был богатым в советское время, когда никакими бизнесменами, кроме фарцовщиков и теневиков, и не пахло. То есть, справка с самого начала не проясняет, а наоборот добавляет тумана к личности Калмановича, заодно сходу демонстрируя полное незнание реалий советской жизни ее автором. Поверим ли мы после этого тому, что будет написано дальше? Разумеется, мы будем сильно сомневаться. А представители молодого поколения не обратят на это никакого внимания – для большинства из них вся характеристика советского периода заключена в трудности купить автомобиль. Далее, простите, и вовсе смешно, если бы не было так грустно: «В 1987 году он был арестован как агент КГБ СССР, но уже в 1993 году был освобожден досрочно из тюрьмы». Да. Какие-то там пустяки. Ну, подумаешь, всего-то 6 лет в тюрьме просидел. Некоторые на пожизненном маются, и то ничего, кого-то и вовсе по ошибке расстреляли… То есть, в этом случае, надо писать каким срок был изначально. Если лет 15, то «уже» по отношению к 1993-му году будет уместно, а просто так нет. Читаем далее: «В 1993 – 1994 годах Калманович организует вместе с Иосифом Кобзоном несколько фирм под названием «Лиат-Натали». Рассуждения о том, как это могут существовать сразу несколько фирм под одним названием, оставим для юристов. Нам эта фраза нужна только для того, чтобы разобрать то, что написано вслед за ней. «А позже вкладывается в реконструкцию Тишинского рынка столицы, который из стихийного «блошиного» превращается в торговый комплекс «Тишинка». (И далее – внимательно!) «В нем сейчас, помимо прочего, продают антиквариат и элитную мебель». Какая важная подробность для биографической справки! Мол, была толкучка со старухами и всяким барахлом с чердаков и чуланов, а теперь на ее месте торговый центр, в котором продается антиквариат. И о, мама дорогая, элитная мебель, которую очевидно больше негде купить, и к которой устремлены помыслы всего человечества. «Но, как и любой бизнесмен, фон Калманович тянулся к возвышенному и прекрасному». Насчет любого бизнесмена утверждение очень спорное, а использование штампа «тянуться к возвышенному и прекрасному» и вовсе неуместно, если только не читать следующую сентенцию. «А потому стал владельцем подмосковного женского баскетбольного клуба «Спартак», где знал каждую баскетболистку в лицо». Да кто бы спорил – баскетболистки, как правило, очень высокого роста, а поскольку они женщины, то они все по-своему прекрасны! После слов «где знал каждую баскетболистку в лицо», следует, правда, с абзаца – «Но и это не было пределом его интересов».