Ольга Столярова - Исследования науки в перспективе онтологического поворота. Монография

Russell B. On Scientific Method in Philosophy.

Гуссерль Э. Философия как строгая наука. – Новочеркасск, 1994. С. 139.

Там же.

Там же.

Там же. С. 150.

Там же. С. 157.

См. об институциональном контексте критики психологизма Э. Гуссерлем статью В.Куренного, содержащую помимо собственной концепции автора обстоятельную историографию вопроса. – Куренной В.А. Психологизм и его критика Э.Гуссерлем. 2010. Логос. № 5. С. 166–182. Куренной полагает, что определяющую роль в полемике против психологизма сыграл институциональный контекст Гумбольдтовского университета, в котором проводилось нормативное требование поиска и достижения научной объективности и, соответственно, все антагонисты последней («скептический релятивизм», «психологизм») необходимо оказывались в смысловом отношении за пределами академии. Признавая важность контекста институциональных норм, хочу заметить, что академическая институция является посредником между наукой и обществом и переводит онтологические интуиции на язык ценностно-нормативных регулятивов. Мы полагаем, что институциональный контекст можно рассматривать как часть более широкого, онтологического контекста. О том, что институциональный контекст зависим от содержательного контекста, В.Куренной отмечает в другой статье, ссылаясь при этом на Шелера и его работу Проблемы социологии знания, в которой Шелер говорит о структурной корреляции, существующей между характером института и той системой знания, которая создается и транслируется в рамках этого института. – Куренной В.А. Философия и институты. Случай феноменологии. – Логос. 2002. № 5–6. С. 135–161.

О том, что критическая философия Канта была задумана и реализована как философское обоснование онтологии математического естествознания Ньютона, написано немало историко-философских работ. См., например, Gottfried M. Kant’s Metaphysics and Theory of Science. Manchester University Press, 1955. P. 67–97.

Энгельс Ф. Диалектика природы. М., 1934.

Proctor R.N. Value-Free Science?: Purity and Power in Modern Knowledge. Harvard University Press, 1991. P. 77–78. Как пишет Роберт Проктор, современные исследования в противоположность предшествующим, которые противопоставляли работы немецких философов-идеалистов опытному знанию, выявляют положительное влияние натурфилософии на эмпирические науки. Так, новые открытия в области эмпирических наук своей теоретической и методологической базой были в значительной мере обязаны натурфилософам, чья диалектика единства и борьбы противоположностей вдохновила ряд экспериментальных работ, например, открытие ультрафиолетового излучения (Иоганн Риттер), электромагнетизма (Ганс Эрстед), а также работы Яна Пуркинье по физиологии и психологии, в частности, по исследованию зрительных ощущений. – Там же. Р. 78.

Вильгельм Иерузалем критиковал гуссерлевскую концепцию идеального содержания актов суждения, апеллируя к разнообразию видов. «Если два вида совершенно различно организованы, или «конституированы», тогда не существует содержания суждений, которое было бы идентично для обоих». – Jerusalem W. Der kritische Idealismus und die reine Logik. Ein Ruf im Streite. Wien und Leipzig: Braumüller, 1905. S. 104. Цит. по Kusch M. Psychologism. – The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Spring 2014 Edition), Edward N. Zalta (ed.), URL = .

Daston L. and P. Galison. Objectivity. N.Y., 2007. P. 276. А вот что пишет отечественный исследователь истории оптических явлений К.Иванов. «Развитие сравнительной анатомии и физиологии глаза обнаруживает большие расхождения в строении глаз различных биологических видов, что опровергает представления о природе зрения, установленные в XVII в. Отсутствие сетчатки у насекомых и ракообразных вообще поставило под сомнение истинность кеплеровской модели соответствия между объектом восприятия и воспринимаемым изображением. Теория рефлекторной дуги выделила в качестве ключевого параметра восприятия специфику организации нервной системы. Это означало, во-первых, что образ внешнего мира конструируется отнюдь не на сетчатке, а, скорее, в нервных тканях; и, во-вторых, что специфика телесной организации воспринимающего субъекта должна серьезно влиять как на характер получаемого изображения, так и на его чувствительность к внешним воздействиям… Представление о т. н. «стандартном наблюдателе» было слишком грубой моделью для однозначной репрезентации световых явлений. Другими словами, оказалось невозможным построить прямую зависимость между физическими свойствами света, ощущениями, которые он рождает у наблюдателя, и речевыми употреблениями, которые сопровождают опыт цветоразличения. – Иванов К. Небо в земном отражении. М., 2008. гл. 3.