Екатерина Биричева - Субъект как несубстанциальное основание бытия - концепция «Приспособления»

Как только Я выходит к осмыслению своего способа, обнаруживается, что его можно, развивая и обогащая, применять в совершенно различных аспектах бытия, для преодоления разнообразных ситуаций, с которыми Я сталкивается как в онтологическом, так и в психологическом или физическом планах. Когда осуществляемый способ бытия работает, открывая новые пространства для самоосуществления, тогда можно говорить о том, что выявился критерий его «правильности», который также предполагает и то, что всё вокруг начитает работать на этот уникальный способ. Так, мучительные состояния души и тела неизбежны, но их смысл в том, что они способствуют их преодолению. Они предоставляют пространство для действия и тоже работают на способ, проверяя его на прочность и побуждая к дальнейшему развитию. В своей свободе Я уже не может поступать иначе, чем следуя своему способу быть, чем разворачивая то, что «свёрнуто» в его уникальной онтологической ситуации. Чисто «интуитивно» существовать уже не получится: открытие своего способа бытия приносит и ответственность за его постоянное разворачивание-осуществление.

Способ бытия – это путь самоосуществления Я, то есть то, что делает каждого самим собой. Таким образом, способ бытия можно понимать как основание (и обоснование) бытия каждого. Однако такое основание изменчиво в своём становлении и несубстанциально. В онтологическом плане способ бытия оказывается основанием, которое можно назвать субъектом той или иной онтологии. Казалось бы, в современной философии, во всех своих направлениях явно или неявно постулирующей «смерть субъекта», говорить о последнем неуместно. Ясно, что «субъект», как и любое сущее, не может лежать «в основе всего» ни как аристотелевская материальная причина (hypokeimenon – субстрат, субстанция 9 9 Аристотель. Метафизика // Аристотель. Сочинения: в 4-хт. Т. 1. Москва, 1976. С. 70. ), ни как новоевропейский «мыслящий субъект». Однако в рамках данного исследования речь идёт не об «общих» основаниях, но о единственно возможном основании, к которому можно выйти только в индивидуальном порядке. Такого рода основание невидимо, неуловимо, уникально, и оказывается одновременно самым надежным.

На онтологическом уровне способ бытия, или субъект, представляет собой некую активность, организующую пространство Я перед лицом пограничной ситуации, ощущения «минимума бытия». Активность, в топологическом смысле, возникает именно на границе пространства Я, которое, всвою очередь, не совпадает с организующей силой способа бытия. В этом случае в рамках даного исследования далее предлагается использовать понятие «субъектности» онтологии, которое отличается от традиционной «субъективности», предполагающей классическое тождество Я и «мыслящего субъекта». Кроме того, в свете особой интуиции проблематического и специфического вопрошания о способе бытия «приспособление» вузком смысле является уникальным способом быть, поэтому данный термин некорректно использовать в отношении способов бытия других Я (Других). Однако понятие «субъектности» онтологии позволяет обозначить под одним «именем» способы бытия, вцелом, как онтологические основания, тем самым также разводя понятия пространства становящегося Я и действующей активности – динамического субъекта.

Заметим, что, даже будучи «основанием» уникального бытия, способ не может быть назван «началом», втом числе, ив метафизическом смысле. Это безосновательное «само себе основание» глубоко онтологично, поскольку предполагает не «возведение» конструкций и не их безусловную фиксацию, но лишь образ действия, который может быть обнаружен только каждым в единичном порядке. У способа бытия нет «начала». Мыслителю не с чего начать: определённый способ бытия уже с ним «случился» и «случается» здесь и сейчас – в процессе. Поэтому в понимании «уже» разворачивающейся онтологической ситуации, в которой Я себя обнаруживает, способом философствования со времён античности признаётся рефлексия, «обратное плавание». Действительно, в этой ситуации остаётся только задаваться вопросами, возвращаясь к себе в своём становлении. Эту же интуицию «уже» онтологической ситуации точно обозначает, например, Ж. Деррида: «изначально – неначало» 10 10 ДерридаЖ. Письмо и различие. Москва, 2007. С. 331. .

Онтологическая активность-субъект не только обнаруживается в предельной, пограничной для Я, экзистенциальной ситуации, но в то же время проявляет себя и в качестве границы между Я и Другим как различными способами бытия. Оказываясь в ситуации «угрозы небытия», Я одновременно обнаруживает то, что не может быть «чужим», иным способом. В этом плане становится видна позитивность онтологического одиночества: оно объединяет Я с Другими на поверхности способа бытия, каждый раз уникального, отличающегося от любого иного, ивсё же – способа быть. Говоря о субъекте в модусе поверхности различия между Я и Другим, мы подразумеваем, что субъект, понятый в качестве способа быть, предполагает разворачивание ответа на вопрос бытия «как?» (то есть «каким способом?» происходит отвечание на онтологический вопрос). Всвоюочередь, классически понятая субъективность, выполняющая функцию основы всего, подлежащего, универсальной «почвы» бытия как мышления, отвечает на вопрос «что? / кто?» бытия. Таким образом, функционируя в модусе «ограничения», «определения» пространства Я, субъект, в смысле осуществления способа бытия, становится динамической границей Я, самой способностью Я разворачивать своё уникальное бытие.