Сергей Васильев - В поисках диалектики

Иное отделяет роды друг от друга. Кроме этого, иное используется и для характеристики противоположностей. Так, движение есть совсем иное , чем покой. Однако, мы встречаем у Платона противопоставление иного и противоположного. Например, он говорит, что небытие не противоположность бытия, а лишь иное по отношению к нему. 26 26 «СОФИСТ», 257Ь.

Примечательно поглощение небытия иным. Вначале Платон использует небытие как характеристику нетождественности бытию других родов. Например, движение не есть бытие, значит оно – небытие. Затем он переходит к другому смыслу небытия. Сопоставляя красивое и некрасивое, большое и небольшое греческий мыслитель делает вывод, что здесь отрицание не означает противоположности. Небытие в этом смысле есть иное не по отношению к бытию как таковому, а по отношению к конкретной разновидности бытия . Небытие – это нечто отделенное от рода существующего и вновь противопоставленное ему. Так что по отношению к бытию вообще такое небытие неприменимо. Если мы сопоставим, например, бытие и движение, то не сможем сказать, что движение есть часть бытия, отделенная от него и снова противопоставленная ему.

Небытие как иное определенного рода бытия обладает примечательным свойством. Оно избирательно . Например, некрасивое есть иное не для чего-то другого, а именно для природы прекрасного. Здесь иное не носит сплошного, безразличного характера, а устремляется к одному определенному, избранному виду бытия. Но ведь просто иным и, в этом смысле некрасивым, могут быть все остальные роды или виды бытия: горькое, сладкое, твердое, красное и т.п. Выражение Платона, что это избирательное иное есть «отделенное от конкретного рода бытия и вновь противопоставленное ему» наводит на мысль, что отделение и противопоставление рассматриваются как противоположно направленные действия. Таким образом, противопоставление есть в каком-то смысле объединение, преодоление разделяющего действия иного.

Это заставляет вспомнить «свое иное» Гегеля. Сам Платон не сформулировал этого понятия. Возможно, это связано с тем, что он чрезмерно разделяет существование в себе и существование для иного. Гегель же помещает инаковость внутрь предмета, считая ее внутренней существенной характеристикой самого предмета. У Гегеля мы находим развитую диалектику нечто и иного, а также «свое иное», играющее важную роль в конституировании противоположностей и их взаимодействия. Можно согласиться, что диалектика Платона есть отдаленное предвестие диалектики Гегеля. 27 27 Асмус В. Платон. – М., 1969. – С. 232. Однако, остаются вопросы, почему же сам Платон не сделал решающего шага? Какое препятствие он не смог преодолеть, но его преодолел Гегель? Видимо, Платону не хватает понимания взаимного проникновения противоположностей.

Важный аспект диалектики Платона – это неподвижность противоположностей как таковых. Как идеи они неизменны, не участвуют в процессе. В этом коренное отличие от гегелевской диалектики. М. А. Дынник считал, что взаимодействие родов ведет к утрате их неподвижности, приобретению ими жизни и развития. 28 28 История античной диалектики. – М., 1972. – С. 195, 198. Нам представляется, что сама по себе причастность не ведет к изменению. Да, это взаимодействие родов, но родов как таковых. Это смысловое взаимодействие в вечности. И связи причастности тоже вечны и неизменны.

В «Софисте» Платон оставляет без анализа некоторые иные способы взаимодействия родов. Например, он пишет: без покоя не могло бы существовать тождественное. 29 29 «Софист», 249b – с. Это отношение, где один род является опорой и основой для другого не исследуется. А ведь здесь чувствуется более интимное внутреннее соотношение родов друг с другом. Примечательно и обсуждение диалектики действительности и образа. Образ не существующий действительно, все же действительно есть образ. В этом случае мы видим взаимное проникновение противоположностей. Сам Платон говорит, в связи с этим о причудливом переплетении бытия и небытия. Небытие при этом трактуется как иллюзорное бытие.

Немало места Платон уделяет разбору «вражды» и «дружбы» между противоположностями. Здесь мы имеем уже соединение противоположностей в каком-либо целом. В «Законах» он делает такое обобщение: «Все находятся в войне со всеми как в общественной, так и в частной жизни и каждый с самим собой». Война свойственна как самим противоположностям, так и их единичным носителям. Война или вражда противоположностей связана с их рассогласованностью. Нелепые сочетания противоположностей порождают вражду и раздор. 30 30 «Государство», 547a. Платон рассматривает враждебные отношения между идеями, например, идеями рассудительной и мужественной натур. Он пишет, что они – «идеи, никогда не смешивающиеся между собой в соответствующих каждой из них делах, и если мы посмотрим внимательнее, те, кто носит их в свих душах, испытывают между собой разлад».[2] Враждебные отношения проникают и внутрь предмета. Например, борьба с собой и преодоление себя означает, применительно к человеку, победу одной части души над другой. При анализе неправильных форм государственного устройства в «государстве» Платон отмечает то, что Сартр назвал бы метастабильным феноменом. Благо, выдвинутое государственным строем как главное и стремление к нему разрушает сам строй. «То, что определяет как благо демократия и к чему она ненасытно стремится, именно это ее и разрушает».