Ольга Рёснес - Ангел, архангел, архай

Принимая к рассмотрению духовно-научную картину происхождения мира, отраженную в духовной «хронике» мировых свершений, невозможно связать что-либо похожее на «взрыв» с актом возникновения пространства-времени. Собственно довременное , каким оно предстает высшему, сверхчувственному познанию, «нельзя сравнить решительно ни с чем, доступным внешнему чувственному ощущению» [46] Р. Штейнер. Очерк тайноведения. М., АСТ, 2000, с. 126. . Довременное есть всецело духовное : душевная, внешне не воспринимаемая теплота, духовный свет, внешне проявляемый как тьма, законченное в самом себе духовно сущностное [47] Р. Штейнер. Очерк тайноведения. М., АСТ, 2000, с. 126. . Довременное есть некая покоящаяся на себе внутренняя жизнь , и первым выступившим из этого духовного бытия физическим феноменом является теплота, в связи с чем и появляется время. Время приходит из вневременного, из «области пребывающего» [48] Р. Штейнер. Очерк тайноведения. М., АСТ, 2000, с. 127. . Теплота и время – это некие «срединные» характеристики самого первого планетарного воплощения «Земли», ее «сатурнического» периода: с ними связана возможность отражения тепловыми человеческими телами окружающей «Сатурн» духовной атмосферы. Три последующие планетарные воплощения «Земли», разделенные периодами чисто духовного бытия (пралайя), в известной степени повторяют, уже на более высокой ступени, «сатурничесий» период: время как бы «творится» заново. И в случае собственно Земли, в ее нынешнем планетарном воплощении, время выступает из пралайи уже в четвертый раз, и на этот раз уже вместе с газо-жидкостным элементом, с тем «лунным» и «солнечным» наследством, которое человек обрел в ходе своей предыдущей эволюции.

Нет никакого смысла, говоря о «начале мира», игнорировать самого человека: начало мира и есть человек, в его самой первой, тепловой форме. Ведя речь только о «материи», пусть даже в виде гипотетического «вакуума», теория Большого взрыва остается беспомощной при определении «нуля» Вселенной: никакими имеющимися в современном естествознании средствами невозможно установить, что было «до того». И сколь бы точны и скрупулезны не были космологические измерения, они не приблизят исследователя к истине, но лишь бесконечно ее отодвинут. Лишь изучая человека духовно-научно, в целом его, телесно-душевно-духовном существе, можно найти верный подход к рассмотрению явлений макро- и микромира. Это нисколько не умаляет выдающуюся роль современного математического аппарата, равно как и способов современного физического эксперимента: это вносит в них недостающую им действительность. В серии своих докладов «Отношение различных естественнонаучных областей к астрономии», Рудольф Штейнер наметил ряд исследовательских направлений, призванных прояснить нераздельную связь человека с космосом. В основе этого подхода лежит требование дополнить существующие уже математический и экспериментальный способы изучения «физической реальности» способом качественным , феноменологическим, в котором происходящие во Вселенной процессы соотносятся с процессами в самом человеке.

Качественные способы рассмотрения Вселенной существовали задолго до прихода «точных», коперниканских способов рассмотрения движения небесных тел, и определяющим в них является действенность определенного рода душевных сил человека. Эти силы есть у человека и теперь, но они оттеснены в неизвестность необходимым человеку развитием его интеллектуальных способностей. И именно на рубеже третьего тысячелетия, когда естествознание приближается к тупику своего «математизирования», снова становится актуальным извлечение из человеческой души спящих в ней сил.

Характерной чертой современного, как научного, так и обыденного мышления является двойственность «удобства-принуждения»: с одной стороны, все «просто как формула», с другой стороны – изобретенный уже велосипед есть неуклонно строгое, не требующее никакого «пересмотра» правило: здесь все «точно», принудительно точно. Такая заведомая «точность» развивает у человека внутреннюю пассивность, пассивность потребителя : за него все решает математика (к примеру, в медицинской практике доходит до того, что результаты тех или иных анализов выражаются в виде доступных пониманию школьника «графиках» с пометками «нормально» или «ненормально», что делает излишним мыслительное творчество врача). Соответствующая такому «научному мышлению» картина мира представляет собой не более чем схему действительности, из которой изгоняется переживание в духе: мышление становится рассудочно-механическим. Отсюда соблазн построения «искусственного интеллекта», который есть не более чем иллюзия, питаемая слаборазвитостью душевно-духовных переживаний: мир «компьютерной мечты», это вовсе не человеческий мир.