Илья ШТЕМЛЕР - BREAKFAST ЗИМОЙ В ПЯТЬ УТРА

- Не вся, Виктор Федорович, - лукаво произнес я. - А где ваш второй срок отсидки в тюрьме?

- А… Я тогда работал в магазине «Узбекские ковры». Хозяйский племянник, Заур, вечерами развозил ковры по адресам. Я ему помогал. Как-то мы привезли ковер на Манхэттен, в Гринич-виллидж. Я потащил ковер покупателю, а Заур остался в машине. Возвращаюсь, смотрю - на заднем сиденье лежит макровей, микроволновая печка. Откуда? Заур улыбается, говорит: нашел на гарбиче, рядом с домом. Поехали. Вдруг за нами две полицейские машины. Заур перепугался, останавливает. Нас выволакивают из машины. Полицейский заглядывает в салон, видит этот макровей, достает наручники - цоп! - втаскивает меня в свой «кадиллак». С Зауром разбирается другой коп, из другого «кадиллака». Привозят меня в участок. Народу! Ярмарка! Сидеть негде, только что на полу. Составили протокол, обвинили в воровстве. Как я понял, какой-то тип выставил свой макровей на улицу, тот ему чем-то мешал. Заур его и спиндюрил. Может быть, он и впрямь не знал, думал, что выставили на гарбич. Иной раз такие вещи выбрасывают на улицу - закачаешься. Есть дома, где все набрано со свалки - от половиков до люстры… Словом, повезли меня в тюрьму. Всю дорогу копы меня материли. Такие вежливые на улице, а оказались хамами из хамов. То ли припугнуть хотели, то ли что, но я и вправду перепугался. Привезли в тюрьму, в какое-то обшарпанное помещение. Народу - тьма, побольше, чем в участке, просто столпотворение. Негры, пуэрториканцы, корейцы, белые. С виду полные обормоты. Скамьи все заняты. И все громко разговаривают. Просто кричат, особенно женщины-полицейские, те вообще - мегеры. Новичков поставили носом к стене, ноги раздвинули, руки на затылок. Содержимое карманов выпотрошили, положили рядом на пол. Полицейские топчутся вокруг и орут в затылок - объясняют, как вести себя в тюрьме до суда. Наоравшись, нам командуют что-то вроде «вольно» и, вернув содержимое, отпускают в общее стадо. Скамья одна, там сидят самые крутые, и все почему-то черные. Важно сидят, все в наколках, как манекены из магазина «Бодибилдинг». Я нашел себе место в углу, на полу, уселся. Вошла черная баба, в сопровождении полицейского, и каждому из кастрюли раздала по бутерброду - кусок ватного хлеба, покрытого полоской сыра. И все! Да, думаю, это тебе не Вермонт. Запить нечем, только что сырой водой из-под крана, который торчит в углу, рядом с унитазом. К вечеру всех сковали общей цепью, с индивидуальным наручником. По пятнадцать человек. И посадили в автобус. Повезли в другую тюрьму. Каждое резкое движение одного прикованного отзывается на остальных, поэтому сидим смирно. Приехали. Расковали нас, сунули по бутерброду и отправили в камеру. Тесную, человек на пять, но у каждого теперь своя койка. В течение суток кого-то уводят, кого-то приводят. Дело в том, что более трех суток до суда никого не держат, иначе надо выплачивать компенсацию в сто сорок долларов за каждый день. И тюремщики за этим следят… Сидим разговариваем - кого за что упекли. Один что-то стибрил в универмаге «Мейсис» на Тридцать четвертой. Другой без жетона проскочил в сабвей. Кто-то курил «травку». Кто-то трахнул девицу, не расплатился, она его замела, как насильника. Кто-то дал в ухо белому за слово «ниггер»… Но здесь все смирные, никому не хочется в карцер за нарушение дисциплины. Если есть квотер, можно позвонить по телефону. Я позвонил жене, сказал, что поехал в другой город, доставить заказанные ковры, вернусь через три дня… У меня оставалось еще два квотера, мог бы их продать. Квотеры в тюрьме идут по доллару… Держали меня в камере два дня, на третий, с утра, повели к адвокату, крепышу с рожей любителя пива. Разговариваем через переводчика, женщину в полицейской форме, по имени Аня. Она из Москвы, подрабатывает в полиции.

Меня обвиняли в соучастии в краже макровея. И мне грозит два года тюряги. Я заплакал. Ну не хотел, а заплакал. Влипнуть из-за этого мерзавца, Заура, которого я так пока и не видел, - куда его подевали, может, отвезли в другой участок… Наконец успокоился, стал объяснять, что к чему… Через час состоялся суд. Переводчица молчала, точно уснула. Сказала лишь, что все идет пока неплохо, нечего переводить. Судья стукнул по столу молотком и вызвал следующего подсудимого. Меня отвели в канцелярию, вручили повестку на следующее заседание, которое состоится через два месяца. Вручили жетон на метро, полтора доллара на автобус и отпустили на все четыре стороны. Восемь раз за эти два месяца я ездил в суд, на встречу с адвокатом. То его не было, то переводчика. Эти поездки мне обошлись только на дорогу в тридцать долларов. Хорошо, адвокат был казенный, ему платило государство. Исписали гору бумаг… А суд так и не состоялся. Почему, не знаю. Адвокат сказал, что дело закрыли. Такая вот история.