Илья ШТЕМЛЕР - BREAKFAST ЗИМОЙ В ПЯТЬ УТРА

- Проверим, - повторил я и засмеялся.

Засмеялся и кондуктор, показывая прекрасные зубы из-под пухлых лиловых губ: белые, крупные, ровные - предмет моей зависти.

Кондуктор отошел, оставив мне хорошее настроение. Вспомнился забавный случай. Бывший мой земляк Корабельников пригласил меня к себе «на ранчо», в трех часах езды от Нью-Йорка, в предгорье Аппалачей. Поутру мы пошли на речку, поглядеть, если повезет, как форель пытается пройти валуны вверх по течению, благо речка текла чуть ли не у самого порога дома. Неожиданно из леса появился мужчина средних лет, в болотных сапогах. Вязаная шапчонка открывала его широкое улыбчивое лицо, засиженное веснушками. Это был Шон, ирландец, ближайший и единственный сосед Корабельникова. Тот представил меня Шону, сказал, что я приехал погостить из Нью-Йорка. Шон протянул мне широкую ладонь.

- Я знаю Нью-Йорк, - сказал он по-свойски. - Был раз, с отцом. Гусей там видел… А что, гуси там еще до сих пор бродят?

- Как вам сказать? - ответил я уклончиво. - И отцу гуси понравились?

- Не помню, - вздохнул Шон. - Отец умер. Замерз в лесу в День святого Патрика, пьяный был. Пошел капкан ставить на волков. Уснул и замерз… А то пошли ко мне. Покажу могилу отца. Памятник ему своими руками сделал. Люди из Скрентона приезжают посмотреть…

- В следующий раз придем, Шон. - Корабельников похлопал Шона по плечу. - Как мой пистолет, стреляет? - вслед соседу крикнул он и, повернувшись ко мне, пояснил: - Пистолет я ему подарил, пневматический. Шон радовался, как ребенок.

- Он и вправду ребенок, - ответил я. - Взрослый мужик. Гуси в Нью-Йорке, это ж надо… Может, его с отцом высадили в Центральном парке и там же подобрали?

Эта давняя встреча с Шоном припомнилась мне при разговоре с кондуктором вагона, который ни разу не был в Лос-Анджелесе, где «качается земля и жить опасно». Впрочем, там и впрямь зона землетрясений и жить, признаться, небезопасно. Так ведь и в Нью-Йорке бродят гуси… кое-где.

Солнечный луч проник в купе. Я прильнул лбом к остуженному оконному стеклу, за которым, точно паста из тюбика, сплошняком выдавливались поселки, фермы, предприятия, раскрашенные четкими красками: кровля одного цвета, корпус - другого. То ли сами хозяева эстеты, то ли «Амтрак» прижучил: дескать, нечего портить вид из окон наших вагонов, люди деньги платят. Ибо в «родном» Джерси-Сити я встречал такие чумазые предприятия, словно оказался в Колпине, под Петербургом, у стен Ижорского завода. А тут все напоминает мне американо-российский концерн «Пепси-кола», что раскинул свои угодья на Пулковском шоссе, по дороге в аэропорт. Рождественская игрушка, а не промышленный комплекс… И опять: поселки, фермы, небольшие городочки, кладбища. Уж больно зачастили кладбища: небольшие, почти плоские наделы земли, нередко без ограды, с ровными, точно поставленные на попа костяшки домино, аскетичными памятниками темно-серого цвета. Понятное дело - каждому поселению положено иметь свое кладбище, как и свою церковь… Взгляд продолжал инспектировать ландшафт… Скопища легковушек, спящих на просторных площадях, перемежались со стадами гигантских трейлеров, автобусов или целой рощей белоснежных яхт на аккуратных стеллажах, хотя никакой воды вблизи я не видел. Или стоящий крыло к крылу выводок легких одномоторных самолетиков - видно, где-то сборочный цех…

Но где люди?! Люди! Где они?! Не воскресенье ведь, не суббота, когда американский народ прыгает в автомобили и несется куда глаза глядят… Четверг сегодня, четверг! Где люди?! Одни автомобили! «А в них и люди», - догадливо заключил я. Впрочем, мне казалось, что даже по хайвею машины мчатся сами по себе, подчиняясь приказу водонапорных башен, что, подобно гигантским крабам, расставили свои опоры-клешни, обозревая с высоты окрестности и диктуя свою волю всему этому механическому миру. А если где не подчинились приказу, то на усмирение посылались войска высоковольтных опор…

Взгляд вяло сползает с безразмерного полотна, что тянется за окном, хочется спать; накануне отъезда я припозднился и не выспался. Был в опере. Неожиданно… Утро не предвещало никаких вечерних развлечений - и вдруг звонок дочери из Калифорнии: «Чем занимаетесь? Папа готовится к отъезду? А я заказала вам билет в театр. Сегодня. Вечером. Билеты в кассе Метрополитен-опера». Какая опера?! Завтра мне уезжать, столько дел… но трубка отвечала тишиной: американские телефоны не тратят энергию на сигнал отбоя. Поначалу это меня обескураживало, казалось, отключили телефон, потом привык… Вообще телефон - это особая сторона жизни Америки, которая затрагивает все население. Одних сотовых телефонов в стране около сорока пяти миллионов, не считая пятнадцать миллионов пейджеров. Факсы есть практически в каждом офисе. Или, к примеру, кассовые аппараты в любом магазине, где принимают кредитные карточки. Без индивидуального телефонного номера они не работают…