Юстейн Гордер - Мир Софии

— Он же сам завел белый «мерседес». Возможно, он изо всех сил старался потерять нас из виду. Вон сколько всякого наворотил…

Тем временем молодая пара была уже в нескольких метрах от них. Софии показалось неудобным, что она сидит на траве с мужчиной, который годится ей в отцы. Кроме того, ей хотелось услышать подтверждение словам Альберто.

Она вскочила и подбежала к молодым людям.

— Скажите, пожалуйста, как называется это место.

Ей не только не ответили — на нее даже не обратили внимания.

Софию это задело, и она снова приступила к паре.

— Тут разве не принято отвечать на чужие вопросы? Молодой человек что-то увлеченно объяснял девушке:

— Контрапунктная композиция строится в двух измерениях — в горизонтальном, или мелодическом, и в вертикальном, или гармоническом. Иными словами, речь идет об одновременном звучании двух или более мелодий…

— Извините, что я прерываю вас, но…

— Мелодии сочетаются таким образом, чтобы каждая из них развивалась по возможности независимо. Но в их совместном звучании должна присутствовать и гармония. Такое многоголосие называется контрапунктом. На самом деле это значит «тон против тона».

Ну и наглость! Они ведь не глухие и не слепые. София попыталась обратиться к ним в третий раз, причем теперь она стала посреди дорожки и загородила им путь.

Ее просто отмели в сторону.

— Кажется, поднимается ветер, — заметила девушка.

София кинулась обратно к Альберто.

— Они меня не слышат! — сказала она… и тут ей вспомнился сон про Хильду и золотой крестик.

— Да, такова цена, которую придется платить. Если нам удалось выскользнуть из книги, нельзя рассчитывать сравняться по положению с ее автором. Зато мы теперь в этом мире, и нам всегда будет оставаться ровно столько лет, сколько было в день философического приема.

— Ты хочешь сказать, что нам никогда не установить нормальный контакт с окружающими людьми?

— Истинный философ никогда не употребляет слово «никогда». Сколько времени?

— Восемь.

— Ровно столько, сколько было, когда мы покинули твой сад.

— Сегодня Хильдин отец возвращается из Ливана.

— Поэтому нам надо торопиться.

— Куда?

— Тебе разве не интересно узнать, что будет, когда майор приедет домой, в Бьеркели?

— Конечно, интересно, но…

— Тогда пошли!

Они двинулись вниз, к центру города. Навстречу попадалось много прохожих, однако все они шли мимо, не замечая Софию и Альберто.

Вдоль улицы рядами стояли припаркованные машины. Альберто вдруг остановился возле одной из них — красного спортивного автомобиля с откинутым верхом.

— Мне кажется, эта машина нам подойдет, — сказал он. — Нужно только убедиться, что она наша.

— Ничего не понимаю.

— Объясняю: мы не можем позаимствовать обычную машину, которая принадлежит кому-то из жителей города. Представляешь, как люди воспримут появление на улице автомобиля без водителя? К тому же нам вряд ли удалось бы его завести.

— А этот автомобиль?

— Мне кажется, я узнал его по какому-то старому фильму.

— Прости, пожалуйста, но меня начинают бесить твои таинственные намеки.

— Эта машина — плод воображения. Как и мы с тобой, София. Обыкновенные граждане не видят на ее месте ничего, кроме пустоты, — что мы и должны проверить, прежде чем заводить машину.

Став рядом со спортивным автомобилем, они принялись ждать. Буквально через несколько минут показался едущий на велосипеде мальчик. У них на глазах он свернул с тротуара и, проехав прямо сквозь красную машину, вырулил на мостовую.

— Вот видишь! Машина действительно наша!

Альберто распахнул правую дверцу.

— Позвольте подвезти вас! — сказал он, и София забралась на переднее сиденье.

Сам он сел за руль. Ключ зажигания оказался на месте, Альберто повернул его — и автомобиль завелся.

Спустившись по Хиркевейен, они вскоре выехали на шоссе в сторону Драммена и, оставив позади Осло, покатили на юг. Они миновали Люсакер, затем Саннвику. Чем больше они удалялись от столицы, тем чаще видели огромные костры, какие обычно жгут в Иванов день.