Данил Разеев - В сетях феноменологии. Основные проблемы феноменологии

Мы тотчас замечаем, что всякое целостное при — поминание в эмпирическом смысле, поскольку оно сосредоточивает в эмпирическом сознании многообразие предшествующего опыта, при помощи феноменологической редукции становится целостным феноменологическим при — поминанием, собирающим многообразие феноменологического типа в феноменологически редуцированном вновь — сознании; прежде всего воспоминание говорит: то — то и то — то было. Однако оно делает возможной и рефлексию, говорящую: тото и то — то было воспринято, или же: имело место восприятие тогото и того — то. Мнимой одновременности воспринятого соответствует одновременность воспринимания; именно она осознается вновь и опредмечивается в феноменологической рефлексии. Всякая эмпирическая обманчивость, обнаруживающаяся в субъективной интуиции, порождает сознание обманчивости в феноменологически редуцированном при — поминании (то же самое можно было бы показать и на примере сферы опытно — психологического самопостижения (Selbsterfahrung), во что я не хочу сейчас углубляться).

И здесь мы замечаем, что можем присвоить себе, в подобном смысле, вообще всю сферу эмпирии (я имею в виду опытное полагание любого рода) при помощи феноменологической редукции — разумеется, с тем же результатом.

Возьмем, к примеру, ожидание. Всякому эмпирическому переживанию соответствует переживание феноменологическое, получающееся после [проведения] феноменологической редукции. Например, мой взор наблюдает за парочкой очаровательных снегирей. Самец постоянно следует за самочкой, перелетающей с дерева на дерево. И вот самочка перелетает в соседний сад. Я ожидаю, что самец последует за ней. Если мы произведем феноменологическую редукцию, то все здесь, что от природы, окажется в скобках. Разве не ясно, что всякое подобное эмпирическое ожидание словно бы таит в себе ожидание феноменологическое? Разве видение взлетающей самочки не сопровождается ожиданием некоего, так — то и такто определенного видения последующего полета самца? Правда, de facto наше внимание обращено на вещи, на природу. Но разве не очевидно, что установку на вещи, с которыми сталкивает нас опыт, мы можем сменить установкой на опытное постижение вещей (das Erfahren der Sachen) и на то, что вот теперь «должен» произойти такой — то и такой — то опытный акт (Erfahrung)? И мы вполне можем принять эту установку заранее и вместо того, чтобы жить в опыте (im Erfahren zu leben) и наивно осуществлять его полагание, следовательно, «принимать» сущее в качестве сущего (das Seiende ais seiend hinzunehmen), обратиться, напротив, к процессу опытного постижения (Erfahren), а полагание его заключить в скобки. Тогда актуальное опытное постижение (Erfahren) будет мотивировать акт будущий. Однако чистоты феноменологической редукции недоста-

точно, чтобы сообщить этой мотивации” ценность абсолютной данности. В то время как я занят, к примеру, наблюдением за этим процессом, в нос мне залетает комар, и я неизбежно чихаю. От ожидаемого видения не остается и следа.

Поразмыслив хорошенько, мы обнаружим, что запас феноменологических мотиваций [453]бесконечно богаче, чем то позволяют предполагать немногие и к тому же неопределенные наименования, такие, как восприятие, ретенция, при — поминание, ожидание. Слишком часто приходится обращать внимание на эмпирическую предметность, которая познается в опыте по мере восприятия или еще как — нибудь. Феноменологическая редукция всегда в изумительной полноте представляет интуитивные взаимосвязи, а именно — взаимосвязи, которые усматриваются не в модусе феноменологического восприятия, а, так сказать, в иных, разнообразных модусах феноменологического опыта. А если они не усматриваются, если с ними не переплетается мнящего обращения [взора] и полагания, то в каждом конкретном случае можно видеть, что подобные взаимосвязи, пусть не во мнении [454], но все же некоторым образом сознаются и интендируются и что возможность такого обращения взора и конституирование подлинного феноменологического опыта оказываются гарантированными. При этом в каждом случае мы имеем дело с «трансцендентностью феноменологической имманентности» и в каждом случае — с возможной обманчивостью.