Данил Разеев - В сетях феноменологии. Основные проблемы феноменологии

Отталкиваясь от этого, мы сможем занять правильную позицию, в том числе и в вопросе о только что бывшем восприятии, входящем в состав [состояния] данности (Gegebensein) длящегося восприятия. Это «бывшее» есть [450]данное, есть «вот это», но лишь в качестве только что бывшего и данной фазы прошедшего (Vergangenheitsphase) данной длительности (des gegebenen Dauernden). Именно так, а не иначе должны мы относиться к нему, и вдобавок не предполагая в нем иного содержания, кроме того, с которым оно дает себя в каждом конкретном случае. Его описание, его анализ, в особенности сравнительный анализ и описание этого «бывшего» и фазы «теперь» — это, разумеется, уже другой вопрос. Но, в любом случае, феноменологическое смотрение и ухватывание (Schauung und Fassung) представляют собой основание для суждения; оно открывает почву, на которой мышление может твердо стать на ноги. Однако на что может всерьез рассчитывать подобное мышление, мало того, может ли оно дать начало [какой — либо] науке, еще не решено окончательно, и нам придется как следует об этом подумать.

Прежде всего, нам предстоит ответить еще на один вопрос: насколько тесно должны быть очерчены границы?

Мы видим, что, проведя феноменологическую редукцию, мы наталкиваемся на много чего такого, на что уже нельзя ссылаться, в том же смысле, что и на все вышеназванное, как на «абсолютную данность» [451]. Исследование рассматривает феноменологически редуцированное познание в его индивидуальном протекании.

Мы не позволили себе поддаться искушению закрепить значимость лишь за «теперь» восприятия (феноменологического усмотрения). «Теперь» — это вечно текучая точка, разграничивающая прошлое и будущее, но и этого мы не могли бы утверждать, если бы нам вдруг вздумалось выключить ретенцию. Тем самым мы допустили «трансценденцию» внутри феноменологической установки, коль скоро мы допускаем не только саму ретенцию в качестве феноменологического бытия, но также и то, ретенцией чего она является. Всякое «теперь» ретенции есть ретенция [какого — то] «не — теперь», какого — то «только что бывшего», и это «бывшее», как мы сказали, дано. Можно без труда доказать, что не доверять подобного рода данности — это все равно что раскрыть объятия абсолютному скептицизму; что такая ретенциональная очевидность предполагается также и эмпирическим восприятием, и что тем самым естествоиспытатель, положивший в основу своих построений эмпирическое восприятие, а тем самым и всякий философ, доверяющий естествознанию, в любом случае не имеет права разыгрывать из себя сверхкритически настроенного субъекта, когда речь идет о феноменологии.

То, что было сказано о ретенции внутри длящегося восприятия, распространяется, естественно, и на так называемую свободную ретенцию, которая следует непосредственно за полностью истекшим восприятием.

Тогда как же обстоит дело с при — поминанием, прежде всего — с при — поминанием, протекающем все еще внутри ретенции? Феноменологически редуцированное уходит в феноменологическую бывшесть (Gewesenheit), и, пока оно еще осознается как уходящее, сознание повторности, возобновления протекания бывшего осознанным выступает в форме при — поминания. Действительно ли при — помненное, протекающее как повторение, идентично протекшему? Причем лишь в случае с при — поминанием, не составляющим единого целого с сознанием ретенции.

Предположим, вчера я наблюдал какой — либо процесс и немедленно выполнил рефлексию на это восприятие. Теперь я вновь вспоминаю это восприятие. При этом я провожу феноменологическую редукцию: меня не интересует то, что подобный психический процесс протек в природной действительности вчера, в такое — то и такоето объективно определяемое время. Меня интересует лишь то, что, во — первых, оно, это сознание при — поминания, имеется налицо, а во-вторых, что это воспоминаемое в нем восприятие (такого — то и такого — то процесса) в самом деле имело место и теперь осознается вновь.

Здесь мы имеем дело, по — видимому, с новыми «трансцендентностями» феноменологической имманентности. Но оправданы ли подобные при — поминания? Оправданы ли они в качестве абсолютных несомненностей? Что угодно, только не несомненность! — возразит всякий. Воспоминание обманчиво, и феноменологическое воспоминание в ничуть не меньшей мере, нежели воспоминание эмпирическое. Можно даже продемонстрировать возможную обманчивость феноменологического при — поминания на примере припоминания эмпирического. Ибо рефлектировать можно некоторым образом уже в эмпирическом воспоминании и, так сказать, создавать в нем воспоминание феноменологическое. Эмпирическое воспоминание говорит мне об одновременности двух событий. Впоследствии я обладаю новым при — поминанием, значительно превосходящим, благодаря более богатой взаимосвязи, [первое] по силе, и оно говорит мне: оба этих события оказались разделены такими — то и такими — то ясно воспомянутыми событиями. Я произвожу феноменологическую редукцию, существование этих [452]событий заключается в скобки вместе со всей природой, причем как существование воспринятых событий, так и существование при — помянутых природных событий. Что происходит в этом случае с феноменологическими данными? Очевидно, что редукция первого при — поминания дает в результате феноменологическую одновременность (ein phanomenologisches Gleiehzeitig) для обоих восприятий событий, второе при — ломинание — феноменологическую неодновременность (Nichtgleichzeitig) для тех же самых восприятий. При этом «одновременность» не следует понимать буквально, как нельзя принимать буквально и [эти] восприятия. В любом случае этого, пожалуй, достаточно, чтобы продемонстрировать возможную обманчивость также и феноменологического при — поминания.