Рене Генон - Царство количества и знамения времени

Следует сказать, что, собственно говоря, алхимия остановилась на "промежуточном мире" и придерживается точки зрения, которую можно назвать «космологической» но ее символизм, тем не менее, может быть подвергнут преобразованию, придающему ему ценность поистине духовную и связанную с посвящением.

Случай с деньгами, как они существуют сегодня, может здесь служить характерным примером: лишенные всего того, что могло в традиционных цивилизациях превращать их как бы в посредников "духовных влияний", они не только сведены к тому, чтобы быть простыми «материальными» и количественными знаками, но уже не могут играть иную, кроме как пагубную и «сатанинскую» роль, которую слишком легко констатировать в наше время.

А именно, такой запрет существует, по крайней мере в принципе, в исламских ритуалах паломничества, хотя фактически, сегодня они строго не соблюдаются; более того, те, кто полностью исполнил эти ритуалы, включая то, что составляет их самую «внутреннюю» сторону, должны с этого времени воздерживаться от всякой работы, в которой участвует огонь, что как раз исключает работу кузнецов и других металлургов.

В западных инициациях в ритуальном приготовлении посвящаемого это выражается в том, что обозначается как "отказ от металлов". Можно сказать, что в подобном случае металлы, помимо того, что действительно могут вредить передаче "духовных влияний", признаются представителями того, что еврейская Каббала называет «скорлупами» или «оболочками» (qlippoth), то есть самого низшего в тонкой сфере, составляющего, если так можно выразиться, инфра-телесное «дно» нашего мира.

Так, профанные "историки религии" в первой половине XIX века изобрели нечто, чему они дали имя «символический» и что было системой интерпретаций, имеющей к истинному символизму крайне отдаленное отношение; что касается чисто «литературного» злоупотребления словом «символизм», то очевидно, что об этом и говорить не стоит.

Здесь мы можем привести в качестве известного примера случай Шри Рамакришны.

Поскольку Яма обозначается в индуистской традиции вместе с тем и как "первая смерть", и поскольку он ассимилируется с самой Смертью (Mrityu), или, если предпочитают использовать язык исламской традиции, с "Ангелом Смерти", постольку ясно, что здесь, как и во многих других отношениях, «первое» и «последнее» соединяются и отождествляются, в некотором роде, в соответствии двух концов цикла.

Вагнер писал в «Парсифале»: "Здесь время превращается в пространство", в связи с Монтсальват, который представляет собою "центр мира" (мы вернемся к этому немного позже); впрочем, маловероятно, чтобы он на самом деле понимал глубинный смысл этого, так как он вряд ли заслуживает репутации «эзотериста», которую некоторые ему приписывают; все реально эзотерическое в его произведениях принадлежит, собственно, используемым им «легендам», смысл которых он слишком часто искажал.

Иными словами, если три координаты пространства есть X, Y, Z, то четвертая координата это не t, означающая время, а выражение t на корень квадратный из -1, не выражающее ничего.

Следует заметить, что если очень часто говорят о "конце мира" как о конце «времени», то о нем никогда не говорят как о "конце пространства" это наблюдение, которое может показаться незначительным для тех, кто видит лишь поверхность вещей, на самом деле очень важно.

О последовательных мощностях бесконечного см. "Символизм Креста", гл. XII.

Из этого можно вывести еще одно значение "переворачивания полюсов", поскольку ход проявленного мира к своему субстанциальному полюсу заканчивается в конце концов «возвращением», которое приводит его через мгновенное «преображение» к своему сущностному полюсу; по поводу этой мгновенности добавим, что, вопреки некоторым ошибочным концепциям циклического движения, в этом нельзя видеть никакого «подъема» внешнего порядка, следующего за «спуском», ход проявления как таковой от начала до конца — это всегда спуск.

Это "Царство Небесное внутри вас есть" Евангелия. ("Regnum Dei intra vos est").

О "местопребывании бессмертия" и его соответствии в человеческой жизни см. "Царь Мира", сс. 87–89.

О символизме "третьего глаза" см. "Человек и его становление согласно Веданте", с. 203 и "Царь Мира", сс. 52–53.