Станислав Лем: Фантастика и футурология. Книга 1

Ситуация меняется — по некоторым, более оптимистическим мнениям — к лучшему, во всяком случае, по сравнению с пятидесятыми годами. Некоторой поддержкой, укрепившей авторитет НФ, стали космические программы и та популярность, которую их реализация опосредованно передала научной фантастике. Но и этот новейший престиж не лишен двузначности (как об этом можно узнать из почты англоязычных журналов), поскольку многие считают НФ чем-то вроде прагматически-предвосхищающего рекламирования космонавтики или, в лучшем случае, беллетризованными прогнозами, которым художественные одежды служат так, как сахарная глазурь — горькой таблетке. Именно в таком контексте следует читать критические статьи, в которых ставят рядом писательство какого-нибудь Хайнлайна и Беккета или Уиндэма и Ионеско — как «фантастов». Это выражение компенсаторных мечтаний, совершенно несбыточных для среды: будучи не в состоянии подняться на вершины, занимаемые «внешними» писателями, НФ пытается — подобными голосами — как бы опустить их до своего уровня (коль скоро уравнивает их в правах с теми, кто в рамках «трехпольного хозяйства» ежегодно пишет поочередно вестерн, детектив и научно-фантастический роман). Безнадежность ситуации англоязычного фантаста (он может — «повышая уровень» своей продукции — легко потерять бывших читателей, но при этом так и не добраться до спасительного берега «нормальной» литературы) — двойная: экономическая, как сказано выше, и социальная (ввиду низкого общественного статуса). При этом чем большие амбиции питает кто-то, тем более огорчен таким положением вещей (выступления Брайана Олдисса или Дж. Г. Балларда иногда бывают даже незамаскированными жалобами), а часто мечтает об «эмиграции» из гетто НФ в счастливые страны обычной беллетристики. Таким образом, читательский рынок и практически (хотя и не в организационном смысле) монополизированные издательства являются сильным экономическим тормозом любых экспериментов в западной научной фантастике.

изобилие, избыток (фр.).

к случаю, экспромтом (лат.).

в стадии возникновения (лат.).

недоразумение (лат.).

заранее, наперед (лат.).

«помни о смерти» (лат.).

Число в фигурных скобках указывает на соответствующий номер пункта в Примечаниях.

«поскольку ложно, а также противоречиво, то — что угодно» (лат.).

На самом деле у Кафки человек превращается в жука, это убедительно показал в своем исследовании В. Набоков. — Примеч. ред.

прежде всего (лат.).

Нулевая игра (или антагонистическая игра; или игра двух лиц с нулевой суммой) — в теории игр такая игра, в которой сумма выигрышей игроков в любой момент равна нулю, то есть увеличение выигрыша одного из игроков влечет за собой численно равное уменьшение выигрыша другого игрока. Понятие азартной игры в теории игр совершенно другое…

на первый взгляд (лат.).

под знаком смерти (лат.).

побудительная причина (лат.).

существовать и быть должным (нем.).

движение назад до бесконечности (лат.).

Summa technologiae, 1963, с. 19.

согласие всех (лат.).

противоречие в определении (лат.).

доведение до нелепости (лат.).

матричный анализ взаимодействий (англ.).

прекрасная пора; обычно относят к концу XIX — началу XX века (фр.).

комиссар, специальный уполномоченный (англ.).

«единый мир или никакого» (англ.).

существующий порядок вещей (лат.).

дряхлость, бессилие жизни (лат.).

любовь к жизни (лат.).

Здесь: кстати (лат.).

от противоположного (лат.).

чудовищная, преступная пропаганда; термин обычно используется по отношению к нацистской пропаганде (нем.).

второе «я» (лат.).

испытание крестом. Употр. в знач.: опыт, имеющий решающее значение (лат.).