Алексей Ксендзюк - После Кастанеды - дальнейшее исследование

С одной стороны, тональ прекрасно осведомлен о существовании нагуаля, поскольку непрерывно имеет с ним дело, превращая его невербализуемый и непостижимый энергетический поток в объекты, с которыми можно производить эффективные действия; он знает, какую силу, какую массу полей он исключает из осознанного восприятия, и страшится этой силы. С другой стороны, эго, личность, в собственном пространстве не терпит ничего расщепляющего, раздваивающего. Эго — это только Я, и только в качестве Единственного наша психика драгоценна: Я выбираю, Я совершаю поступки, и — самое главное — Я живу в мире, который сам построил. И поэтому Я не хочу (и не могу) терпеть вторжения Иного, которое, скорее всего, перевернет, разрушит мой Мир, а отношение "Эго — Мир" — самое ценное из всего, мною созданного, самое ценное для выживания как физического, так и психического. И действительно: на создание этого весьма тонкого союза, этого энерго-информационного симбиоза тональ человечества потратил не менее 30 тысяч лет. Концепция дона Хуана, принятая всерьез, — это прорыв в неизвестное Иное и крах того энергообмена, того баланса, что формировался на протяжении всей известной нам истории человеческого вида.

Дрожь и конвульсии тоналя, его смятение и ужас, спрятанные глубоко под корой, в бессознательном, — все это можно понять. Однако интеллектуальная трусость, маскирующая этот глубинный ужас, для ученого выглядит мелко и недостойно. Поскольку Кастанеда предложил ответы на такие вопросы, к которым прежде нельзя было даже подступиться. Он предложил новые вопросы и новые ответы, а это означает, что в работах Кастанеды мы находим иную мыслительную парадигму, отличную от европейской (парадигмы Ньютона и Декарта, Эйнштейна и попытки создать пост-эйнштейнианское мышление) и азиатской (индо-буддистской, даосско-дзэнской, оформленных, несмотря на их своеобразное совершенство, все же только метафизически — а одной спекуляции для подлинного переворота во всех областях мысли мало).

Как раз по вышеуказанным причинам мы вправе ожидать своеобразной реакции на брошенный Кастанедой вызов. Евроамериканский тональ должен прекратить "кошмар нагуализма", не допустить его полноценного вторжения в мир западной мысли. Две реакции уже произошли: ответные удары были нанесены по самым важным центрам кастанедовской системы. Первый заключается в планетарном запрещении индольных триптаминовых галлюциногенов. Подобный запрет был бы понятен, если бы речь шла о массовом применении этих веществ в психофармакологии. Но к ним был закрыт доступ для ученых, которые в лабораторных условиях изучают измененные состояния сознания. Разумеется, нашли целый ряд поводов для такого запрета — и все же причина, как я думаю, странная. Есть куда более опасные психотропные вещества — их, конечно, не используют в массовой медицине, но ученым с ними работать разрешено. Я уже не говорю о сильных наркотиках (диацетилморфин, амфетамин, синтетические опиаты и проч.) — их выпускает фармацевтическая промышленность, их используют и изучают ученые.

Большие индольные галлюциногены (ДМТ, ДПТ, псилоцибин, буфотенин, гармин, гармалин, различные амиды лизергиновой кислоты, ЛСД, ибогаин и еще несколько веществ) попали в список самых страшных и опасных ядов. Порой нам пытаются внушить, что они даже страшнее героина. Причем все вышеперечисленные вещества даже не вызывают биохимической зависимости, так что, строго говоря, их и наркотиками-то назвать нельзя.

Конечно, не книги Кастанеды вызвали запрет больших галлюциногенов. Официальная версия опирается на то, что употребление галлюциногенов приводит к мутациям. Видимо, так оно и есть. Но мне (как и вам) известно и другое: разрушительные (в первую очередь для мозга и ЦНС) мутации вызывает этиловый спирт. Попросту — водка, виски, джин, ром, даже сухое вино, если его потреблять регулярно. В отношении мутаций водка давно опередила любой индольный галлюциноген, однако я не слышал даже о проектах ее запрета.

Вторая реакция на книги Кастанеды — гораздо интересней, я бы даже сказал, изящней.

Как вы знаете, самый быстрый и впечатляющий проход во второе внимание лежит через сновидение. У дона Хуана подразумевается:

1) достижение осознанности в сновидении;

2) поиск объектов или лиц, которые могли бы послужить «мостиком» между миром сновидения и миром обыденного сознания;

3) использование «мостика», чтобы добиться интеграции двух разных режимов восприятия;