При этом весь огромный контекст толтекского знания игнорируется с непозволительной небрежностью. Упоминания о «мире красных жучков», который полюбился дону Хуану и где он собирался побывать уже после того, как сгорит изнутри, намеки на то, что из третьего внимания можно вернуться или послать сообщение, — все это не вписывается в концепцию Абсолюта. Лучше сделать вид, что этого нет. Впрочем, рассказы о красных жучках и непостижимые послания Элихио, ушедшего с отрядом Хуана, — не аргументы, а лишь «сказки» Карлоса Кастанеды. Дело в другом. Сама установка, настроение и намерение дисциплины плохо сочетаются с идеей достижения некоего абсолютного состояния. В этом каждый может убедиться, если прочитает кастанедовское «предание» по-настоящему внимательно.
Прежде всего, сами методы толтеков направлены не на растворение границ, а на обретение целостности и сохранение энергетического тела. Иначе путь сновидения не стал бы ключевым моментом практики. К чему развивать тело сновидения, способность структурированного восприятия в разных позициях, «собирать миры», если вы намерены просто слиться с эманациями? К чему культивировать трезвость и порядок, да и вообще — к чему заботиться о сохранении тоналя, который в конечном итоге заслоняет нас от энергетического океана Реальности? Зачем воину «щиты»? Дон Хуан, давая инструкции Карлосу, говорит, что тот должен собрать себя в мире третьего внимания. А ведь собрать себя — это и есть отказаться от слияния.
Так что, выработка безупречности вовсе не хитрый способ приготовления для себя «окончательного растворителя». Безупречность — это путь достижения свободы. Свободы от привязанности к одному типу энергетического метаболизма (который делает нас слабыми и смертными) и свободы от фиксированного диапазона восприятия и действия (который обрекает нас на пожизненное заключение в человеческом мире).
Свобода — это всегда путь личности. Не группы, не общины и не социума. По той простой причине, что свободу нельзя обрести коллективными усилиями, это результат индивидуальных трансформаций — и только в рамках индивидуума свобода имеет ценность. Когда гуманисты, либералы и утописты ведут речь о «свободном обществе», это — метафора. Операциональный смысл этого сочетания слов — «общество, построенное так, чтобы создавать минимум препятствий для реализации свободы отдельной личности». Заметьте — ни одно, даже самое совершенное общество не может помочь личности обрести свободу, оно может только поменьше мешать. Но и такое минимальное требование к социуму опасно. Оно встречает угрюмое сопротивление тех, кто стоит на страже «общественных интересов». Часто эти благодетели социума совершенно не отдают себе отчет, что пали жертвой пустой абстракции. Их способность осознавать настолько примитивна, что слово «общество» рефлекторно воспринимается ими почти как конкретное живое существо — этому существу угрожают «враги», оно «болеет», у него есть «нужды, интересы, потребности и мотивы». Ради абстрактного «общества» они порой готовы уничтожить людей, из которых это общество состоит.
Свобода индивидуалистична и не может быть иной. Поэтому свобода и социум оказываются враждебными идеями. В этой книге много говорилось о том, как социальные механизмы управляют людьми через их фундаментальные комплексы — страх смерти, чувство собственной важности, жалость к себе. Так что не будет преувеличением сказать, что человеческая «не-безупречность» — фундамент не только его личной порабощенности но и его социальной не-свободы. Очень точно сказал об этом Тимоти Лири:
«Самостоятельное индивидуальное мышление — вот первородный грех в иудейской, христианской и исламской религиях. Оно саботирует попытки властей упорядочить и структурировать хаос.
Главная задача любой системы правопорядка сводится к выхолащиванию и демонизации таких опасных понятий, как «эго», «индивидуальные цели» и «личное знание». Человек, который мыслит самостоятельно и творчески, автоматически переводится в разряд еретиков, изменников и богохульников.... Существует стандартный способ упростить и умерить невероятную сложность окружающего нас мира. Для этого надо изобрести несколько «сказочных» Богов, причем чем инфантильнее, тем лучше, и ввести несколько детских заповедей: почитай отца и мать, не убий и пр. Эти правила просты и логичны. Ты пассивно им следуешь. Ты молишься. Ты жертвуешь. Ты работаешь. Ты веришь.
Читать дальше