Ги Дебор: Комментарии к Обществу спектакля

Среди всего того, что произошло за последние двадцать лет, наиболее важное изменение коснулось охвата, обеспечиваемого спектаклем. СМИ — главный инструмент спектакля — достигли воистину несравненного совершенства, они уже сейчас развиты настолько, что целое поколение оказалось окончательно подчиненным их воле, а значит, воле спектакля. Абсолютно новая обстановка, в которой оказалось нынешнее поколение, позволяет нам точно выделить спектр того, что отныне спектакль будет запрещать и что, наоборот, разрешать.

На теоретическом уровне я бы хотел сделать одно единственное замечание к своим формулировкам, тем более оно обладает далеко идущими последствиями. В 1967 году я различал только две противоборствующие и взаимосвязанные формы власти спектакля: концентрированную и распылённую. Обе эти формы возвышались над реальным обществом, являясь одновременно и целью общества, и средоточием всей его лжи. Первая форма благоприятствовала становлению такой идеологии, которая бы наиболее отвечала желаниям и требованиям определённой персоны — диктатора. Она получила выражение в тоталитарных контрреволюциях: как сталинистского, так и фашистского толка. Вторая же форма действовала иначе: она только потворствовала тому, чтобы рабочий утверждал свою свободу, но лишь в рамках потребления обширного спектра товаров. Эта форма выразилась в процессе американизации мира: процессе, который, несмотря на свои отрицательные стороны, легко прижился во всех странах, где традиционной формой правления являлась буржуазная демократия. Однако с тех пор возник новый вид спектакля. По сути своей он является рациональной комбинацией двух вышеприведённых форм, однако за основу он принял ту форму, которая показала себя более живучей, т. е. распылённый спектакль. Имя ему — интегрированный спектакль . И именно он отныне желает утвердить себя во всемирном масштабе.

И если Россия и Германия в основном были ответственны за возникновение концентрированного спектакля, а Америка — за его распылённую форму, то интегрированный спектакль впервые заявил о себе во Франции и Италии. Появление этой новой формы было обусловлено некоторыми местными особенностями, а именно: важной ролью сталинистских партий и объединений в политической и интеллектуальной жизни, слабая демократическая традиция, долгое единоличное пребывание у власти правительственной партии, а также острая нужда каким-либо образом затушевать неожиданно резкий всплеск революционной активности.

Интегрированный спектакль сочетает в себе характерные черты как концентрированного, так и распылённого спектакля, но даже более — этот плодотворный союз приводит к тому, что все самые омерзительные стороны этих двух форм спектакля становятся здесь ещё более ядовитыми, чем прежде. Существенно изменилось само воздействие спектакля. Что касается концентрации, в интегрированном спектакле властный центр отошёл в тень: отныне его не занимает ни какая-то определённая личность, ни какая-либо идеология. А с точки зрения распылённости, то здесь спектакль как никогда крепко наложил свою лапу на всё продукты общественного развития: от вещей до поведения. Наконец, интегрированный спектакль сумел внедрить себя в реальность в той же мере, в какой его и описывал, а, следовательно, изменил его соответственно со своим описанием. Как результат, реальность уже не воспринимает спектакль как нечто чуждое. Когда спектакль являлся концентрированным, от него воротила нос б о льшая часть общества, когда он стал распылённым — недовольных стало меньше, а теперь они и вовсе исчезли. Спектакль отныне пронизывает всё общество. Теоретически легко было предсказать то, что уже подтвердилось на практике. Экономика, своими свершениями перешагнувшая даже через разум, наглядно продемонстрировала: торжество лжи в мировом масштабе привело к тому, что сам мир превратился в фальшивку. [1] В английском переводе анаграмма: "globalisation of the false was also the falsification of the globe". Здесь и далее — примечание переводчика. И хотя старые книги, как, впрочем, и старые здания и другие произведения искусства, всё ещё оказывают какое-то влияние, однако оно уже обречено и постепенно сходит на нет; ещё чаще все эти артефакты прошлого выделяют и классифицируют с целью поставить их в услужение спектаклю. Ни в культуре, ни в природе уже не осталось ничего такого, что бы ни было запятнано, исковеркано соответственно с потребностями современной промышленности. Даже генетика отныне готова прислуживать этой господствующей силе. Правительство спектакля, отныне обладающее всеми средствами для контроля в целом над производством и восприятием, добивается не только господства над прошлым и настоящим, но и свободно начинает создавать планы по изменению даже далёкого будущего. Никто не следит за его правлением, а потому все его суждения неизменно претворяются в жизнь .