Станислав Лем - Диалоги

ГИЛАС. Естественно.

ФИЛОНУС. Естественно – но выполнимо ли? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся за помощью к физике. Ты, несомненно, знаешь принцип неопределенности Гейзенберга, один из фундаментальных принципов современной физики. Согласно этому принципу, невозможно определить точную локализацию отдельно взятого атома. Сделать это можно лишь приблизительно, поэтому образом атома является не точка, а как бы размытое пятнышко, нечто вроде изображения на смазанном негативе. Для нас существенно то, что эта невозможность точного определения локализации атома вызвана не современным уровнем развития измерительных приборов, а определенным проявлением качества самого атома, который не имеет протяженности в том значении, какое обнаруживают макроскопические объекты нашего привычного окружения. Так вот, если невозможно строго обозначить расположение отдельных атомов, то тем самым невозможно создать подробный и четкий план их размещения в организме. Отсюда следует невозможность создания тождественной копии живого человека... quod erat demonstrandum . Ты доволен?

ГИЛАС. Вовсе нет. Ведь если принцип неопределенности теоретически не позволяет создать абсолютно точную копию организма, так это, Филонус, трудности технического порядка, в то время как мы с тобой обсуждали познавательную, философскую сторону проблемы, и следует продолжить именно в этом духе.

ФИЛОНУС. Это ошибка, Гилас. То, что ты, дорогой мой, называешь «технической трудностью», является, по сути своей, некоей неотъемлемой, весьма существенной особенностью реального мира атомов. Из принципа Гейзенберга следует определенный «запрет» – запрет производить точные измерения атомов. Этот «запрет» не является препятствием на пути нашего познания, скорее он – элемент этого познания. Точно так же «запрет» рассматривать удаленные объекты – никакая не «техническая трудность», а проявление определенной особенности строения мира, в котором живут люди, а именно шарообразность Земли. Если бы философы из этого племени попытались изучить строение Земли, исходя из предпосылки, что она плоская, то они, так же как и мы, пришли бы к неизбежным противоречиям и абсурду. Потому что речь идет не о том, что принцип Гейзенберга существует в мире атомов в качестве некоего «запрета» на точные измерения. То, что мы выводим из многочисленных наблюдений и обобщаем в качестве этого принципа, – попросту неотъемлемое свойство самих атомов, о котором мы знаем сегодня лишь одно: этот принцип не позволяет точно определить место, где находятся определенные частицы. Таким образом, мы имеем дело не с преодолимыми трудностями и не с запретом, существующим в мире атомов, а с определенной особенностью, но сегодня она нам известна исключительно как некая «невозможность». Очень может быть, что если бы атомы не были такими сложными объектами, обнаруживающими столь индивидуальные свойства, как, например, подчинение принципу неопределенности, но представляли бы собой, скажем, маленькие твердые шарики, то состоящий из них мир выглядел бы совершенно иначе, не так, как реальный мир, – и очень может быть, что из таких атомов вообще не могли бы возникнуть ни живые организмы, ни нервные структуры, являющиеся основой психических процессов.

ГИЛАС. Я не очень хорошо тебя понимаю. Ты хочешь сказать, что принцип неопределенности – это та самая особенность атомов, которая дает возможность объединять их в такие структуры, где обнаруживается жизнь и сознание?

ФИЛОНУС. Нет, это слишком сильное утверждение. Исчезновение объектов за горизонтом вызвано шарообразностью Земли, не правда ли?

ГИЛАС. Да.

ФИЛОНУС. Шарообразность Земли позволяет обойти ее кругом и вернуться в исходную точку, так?

ГИЛАС. Разумеется.

ФИЛОНУС. Однако можно ли утверждать, что исчезновение предметов за горизонтом дает возможность обойти Землю по кругу? Нельзя, правда? Оба эти явления возможны, поскольку Земля шарообразна, но связь между ними опосредованна: оба они проистекают из той особенности нашей планеты, что она шарообразна. Теперь так: принцип неопределенности – это проявление некоего свойства атомов. Психические процессы на их последней стадии тоже обусловлены определенными свойствами. Только будущее покажет, каковы те фундаментальные свойства атомов, благодаря которым возможны оба упомянутых явления. Мне кажется, что ответ не будет столь однозначен, как в этой истории о планете. Видимо, откроется целая цепочка промежуточных звеньев, а кроме того, в орбиту проблемы будут вовлечены процессы и наблюдения, связи которых с обсуждаемыми здесь явлениями сегодня никто еще даже не предполагает.