Жан Бодрийяр - Америка

Культура испытывает те же самые воздействия: например, искусство превращается повсюду в фальшивку, копию, симулякр и одновременно продается на художественном рынке за большие деньги — настоящий метастаз тела, просвечиваемого деньгами. Идет цепная реакция терроризма в обществе (откуда он, из-за ущемления права, информации, безопасности, коммуникации, кто знает?) Хотя терроризм несопоставим со спидом и компьютерными взломщиками, однако он столь же непостижим, как и они. Программисты ведущих фирм создают программы, а взломщики их распрограммируют, подкладывают нечто вроде бомбы. Точно так же биржевые игроки: кажется, что действуют против предпринимателей, ибо наживаются на их трудностях. Все эти действия протекают по модели терроризма, который может быть перенесен на понимание спида, электронных вирусов и падения или повышения курсов акций на биржах.

Компьютерный вирус не является научной фикцией. В сфере информации и коммуникации должна осуществляться непрерывная циркуляция. Она ускоряется подобно процессам на биржах. Мы даже наслаждаемся спектакольной эйфорией от обращения капитала. Но таким образом мы наслаждаемся и тайной патологией этой системы, вирусами, которые проникли в ее машинерию и могут ее застопорить. Эти вирусы, по сути, следствие закрытости системы, пробивающие и находящие все новые пути, поражающие даже те программы, которые создавались для борьбы с ними. Компьютерные вирусы — свидетельство беззащитной прозрачности мира информации. Спид — это эманация смертоносной прозрачности секса на уровне целых групп. Биржевой крах — выражение нестойкости открытой экономии. Будучи освобожденными, эти процессы достигают стадии перегрева подобно тому, как это случается в атомных реакторах. Специфический шарм нашей эпохи, возможно, и состоит в перегретости энергетических процессов.

Завороженность блеском нашей эпохи связана с недальновидностью, ибо она парализует предвидение. Все отмеченные процессы обладают некой дружественностью, которая проявляется в том, что они создают некий единый вихревой поток. Интеллектуалы, как защищающие традиционные культурные, научные и моральные ценности, так и великолепно владеющие оружием интеллектуального опровержения этих весьма эгоистично используемых в жизни заповедей, стремятся получить удовольствие от иронии и критики по поводу новых опасностей — вирусов, технических катастроф, и кризисов. Это связано с тем, что они проявляются не как действительные несчастья, а как некие виртуальные события.

Очевидность неочевидна. Истина прячет свое лицо. Вполне возможно, что социология является квинтэссенцией зла коллективного сознания. Сколько сказано о молчании масс. Сегодня используется не столько молчаливость, сколько неочевидность. Это значит, что понимание приходит помимо экспертов и специалистов, которые верят в то, что они могут на что-то влиять, когда политическое виртуально мертво, а новое, игра которого имеет место, связывает манипулятора и зрителя. Сегодня все образы дестабилизированы, они стали предметами спекулятивной игры. Вместе с этим неочевидная материя знаков стала предметом социологического исследования. Однако если власть представляет общество как статистический порядок, то для масс он выступает как статистический беспорядок. От этих вирусных, дьявольских диспозиций спасения ждут в случайном событии.

Нужно различать фатальное и случайное. Несчастный случай происходит на периферии, а фатальное коренится внутри системы. При этом фатальность не исключает того, что мы получаем его в маленьких, гомеопатических дозах. Наше общество продуцирует такие события, которые неочевидны и не подлежат просвещению. Событие заключается в продуцировании виртуальных артефактов, обратной стороной которых является трансвестивность. Компьютерные вирусы, которыми оказались заражены программы американских вооруженных сил, стали неким тестом или экспериментом самих американских спецслужб. Это продуктивно-симулятивное событие. Оно не было ни действительным несчастьем, ни тотальной симуляцией. В чем же тайна этой истории? Даже если предположить ее экспериментальное происхождение, то это не гарантирует управляемости процессами. Тестовый вирус разрушен, но он вызвал неконтролируемую цепную реакцию. Таким образом, мы имеем дело не с симулированным несчастьем, а с несчастьем симуляции. Можно сказать, что любое несчастье или катастрофа — это следствие террористической акции, но и наоборот. Отсюда вытекает вывод, что террористична сама система. Группы, симулирующие несчастный случай, подвергаются наказанию, как будто они в действительности его осуществили.