Пьер де Шарден: Феномен человека

Так называют в противоположность аплацентарным (или сумчатым) млекопитающих, у которых зародыш благодаря наличию специальной оболочки — плаценты, которая его защищает и питает, может до полного созревания оставаться в утробе матери.

Махайрод, или саблезубый тигр. Эта крупная кошка, весьма распространенная в конце третичного и начале четвертичного периодов, имеет странный дубликат в лице жившего в плиоцене хищного сумчатого Южной Америки.

Кроме одной группы грызунов и прибывших последними человека и его собаки.

…которых можно также назвать «семипозвонковыми», потому что по столь же неожиданному и столь же замечательному совпадению все они имеют семь шейных позвонков, какова бы ни была длина их шеи.

Без этого окостеневшего покрова от них ничего бы и не осталось, и мы бы о них ничего не знали.

Разумеется, в этой игре вееров стыки можно было бы наметить иначе, чем это сделано мною, — в частности отведя больше места параллелизму и схождению. Например, четвероногие могут рассматриваться как пучок, состоящий из ряда побегов, вышедших из различных мутовок, но одинаково пришедших к формуле четвероножия. Эта полифилетическая схема, на мой взгляд, менее верно выражает факты. Но она нисколько не меняет моего основного положения, а именно, что жизнь выступает как органически сочлененный ансамбль, с очевидностью выражающий феномен роста.

Действительно, постольку поскольку эволюционизм выражает простую невозможность для нас воспринимать в опыте любое существо (живое или неживое) иначе, как в пространственно-временном ряду, он давно перестал быть гипотезой и стал условием (мерности), которому отныне должны отвечать в физике и биологии все гипотезы. В настоящее время биологи и палеонтологи еще спорят о конкретных путях и особенно о механизме превращений жизни: имеет ли место при возникновении новых признаков господство случая (неодарвинизм) или же факт изобретения (неоламаркизм). Но с тем общим и основным фактом, что органическая эволюция происходит как в случае любого живого существа в отдельности, так и в случае жизни в целом, ныне согласны все ученые; и это по той простой причине, что иначе они вообще не могли бы заниматься наукой… Можно лишь сожалеть (и удивляться), что. несмотря на ясность фактов. единодушие еще не доходит до признания того, что «галактика» жизненных форм вырисовывает (как это допущено нами) широкое «ортогенетическое» движение свертывания в направлении все большего возрастания сложности и сознания (см. Заключение в конце книги).

В последующих объяснениях не преминут увидеть явное влияние ламаркизма (чрезмерное влияние «внутреннего» на органическое строение тел). Но пусть не забывают, что в «морфогенетическом» действии инстинкта, как я его здесь понимаю, существенная доля остается за действием (дарвинистским) внешних сил и случая. Верно (см. выше), что жизнь развивается путем игры шансов, но шансов узнанных и схваченных, то есть психически отобранных шансов. Правильно понятый неоламаркистский «антислучай» — не простое отрицание дарвиновского случая, напротив, он представляет собой его использование. Между этими двумя факторами существует функциональная дополнительность, можно было бы сказать, «симбиоз».

Добавим, что если отвести надлежащее место существенному различию (хотя еще и мало изученному) между биологией малых и биологией больших комплексов (как имеется физика ничтожно малого и физика огромного), то можно заметить, что в единстве организованного мира стоило бы выделить и различно трактовать две главные зоны: а) с одной стороны, зону (ламаркистскую) очень больших комплексов (особенно человек), где ощутимо доминирует антислучай, б) с другой стороны, зону (дарвинистскую) малых комплексов (низшие живые существа), где этот же самый антислучай может быть схвачен под покровом случая лишь путем умозаключения или догадки, то есть косвенно (см. Резюме, или Послесловие, стр. 232).

В том смысле, что у них мы не можем проследить вдоль какой-либо нервной системы эволюцию психизма, с очевидностью находящегося в рассеянном состоянии. Существует ли этот психизм или возрастает по-своему — совсем другое дело. Мы никак не будем отрицать его наличие. Один пример из тысячи: недостаточно ли посмотреть на западни для насекомых, устраиваемые некоторыми растениями. чтобы убедиться, что, хотя бы и отдаленно, ветвь растений, как и две другие. подчиняется закону подъема сознания?