Николай Бердяев - Духовные основы русской революции

Достоевский и Соловьев гениально, пророчески вскрыли этот двоящийся образ грядущего, прельщающий миллионы младенцев. Когда вдумываешься в то, что сейчас происходит, то вспоминаешь правду слов легенды о Великом Инквизиторе: «ничего и никогда не было для человека и человеческого общества невыносимее свободы». И «Легенда о Великом Инквизиторе», и «Повесть об Антихристе» ставит проблему антихриста в связь с проблемой социализма. И поистине в социализме, как мировом явлении большого масштаба, есть что-то двойственное и двоящееся – в нем правда перемешана с ложью, христово с антихристовым, начало освобождающее с началом порабощающим. Социализм – очень сложное явление, и идейно сложное, и жизненно сложное. И нельзя быть просто другом социализма или врагом его. Антихристов соблазн основан на том, что последнее зло является в обличье добра, что этого последнего зла нельзя различить по внешности, что злая сила действует во имя блага человечества, во имя высоких, справедливых, прекрасных целей, во имя равенства и братства, во имя всеобщего счастья и благополучия. На этом основана вся соблазнительная диалектика антихристова духа, раскрытая Достоевским. Дух этот принимает все эти искушения, отвергнутые Христом в пустыне. Дух этот совершает инквизиторские насилия во имя блага и счастья людей, во имя справедливости и равенства. Социализм, как религия, и есть прежде всего принятие первого искушения, искушения хлебами. «А видишь ли Ты сии камни в этой нагой и раскаленной пустыне? Обрати их в хлеба, и за Тобой побежит человечество, как стадо, благодарное и послушное, хотя и вечно трепещущее, что Ты отымешь руку Твою и прекратятся им хлеба Твои». И послушное стадо побежит за теми, которые соблазняют его превращением камней в хлеба. Большевизм идет по стопам Великого Инквизитора. Во имя счастья и равенства дух этот хотел бы истребить все возвышающееся, все качественное, все ценное, всякую свободу, всякую индивидуальность. Дух этот проповедует всемирное равное блаженство в небытии. Дух этот ненавидит бытие как качество, как возвышение, и во имя равенства и блаженного успокоения истребляет его и повергает в небытие. Духу этому ненавистен тот онтологический аристократизм, который лежит в основе всякой подлинной религии и более всего – христианства, аристократизм духовной свободы и духовного первородства, божественного происхождения человека. Этот дух хамизма утверждает низкое происхождение человека. Люди – не сыны Божьи, а сыны мира. Из самых низин материи и материальной тьмы хочет он вызвать бунт и восстание во имя уравнения бытия с небытием, во имя погружения всех качеств бытия в бескачественное небытие. Это – мистический коммунизм.

Дух этот принимает не только первое искушение хлебами, но и два других искушения, и на них хочет он создать царство мира сего. Дух этот соглашается поклониться царству мира сего и броситься в бездну. Всемирный революционный социализм большевиков хочет превратить камни в хлеба, броситься в революционную бездну в надежде на революционное чудо и основать вековечное царство мира сего, подменяющее царство Божье. Эта религия социализма во всем противоположна религии Христа, которая учит, что не единым хлебом жив будет человек, но и словом Божьим, учит поклоняться единому Господу Богу, а не царству мира сего, и отвергает искушение чудом во имя свободы. Религия социализма хочет истребить все качества бытия, все возвышающееся, и утопить в царстве небытия. Она отвергает свободу, свободу сынов Божьих, и принимает необходимость и принуждение сынов мира сего, детей низшей материи. Соблазн мирового социального катаклизма, «прыжка из царства необходимости в царство свободы» и есть соблазн искушением броситься в бездну, искушением социального чуда. Социальная революция, приобретающая мистическую окраску, и есть третье искушение, отвергнутое Христом во имя духовной свободы человека. Этому искушению должна быть противопоставлена социальная трезвость как требование аскетической религиозной дисциплины. Социализм как проблема социальной политики и социальной этики, как социальный реформизм, как реальное улучшение положения трудящихся, дающее хлеб насущный, религиозно нейтрален и может составить неотъемлемую часть христианского отношения к жизни. В социализме есть своя великая правда. Но этот праведный социализм исходит из свободы человеческого духа и не допускает порабощения человеческого духа хлебам и темным безднам, сулящим чудесное блаженство в земном царстве. Социализм же, мечтающий о создании всемирного царства механическими революционными чудесами, есть антихристов соблазн, он отрицает свободу духа и лишает человека его богосыновства.