Николай Бердяев - Новое средневековье (Размышление о судьбе России)

Кризис современной культуры начался уже давно. Он сознавался ее великими творцами. Войны, революции, внешние катастрофы только обнаруживали вовне внутренний кризис культуры. Революция внутри начинается раньше, чем выявление вовне. Культура по природе своей символична, в ней даны лишь символы, знаки иного духовного мира, но сам этот мир непосредственно реально не достигается. Эта символическая природа культуры часто не сознается теми, которые закованы в традиционные формы культуры. Лишь символическое сознание понимает эту природу культуры, и оно же и стремится к преодолению символизма культуры и достижению реальности духовного мира. Так, историческая теократия была лишь символична, она давала лишь символы, а не реальности Царства Божьего. Этого могли не сознавать люди, создававшие теократию и с благоговением склонившиеся перед ними. Люди символического религиозного сознания должны стремиться к реальному Царству Божьему, т. е. к подлинному преображению жизни. Познание, искусство, мораль, государство, даже внешняя жизнь церкви не преображали реально жизни, не достигали сами по себе нового бытия, а давали лишь символы преображения, лишь знаки наиреальнейшего бытия. Вот этот символизм культуры, в котором и было ее величие и красота, и переживает кризис. Цивилизация XIX и XX веков отрицает священную символику культуры и хочет наиреальнейшей жизни, хочет овладения жизнью и преображения жизни. Для этого она создает свою могущественную технику. Кризис культуры подготовляется, с одной стороны, реалистической цивилизацией, ее жаждой жизни и могущества. С другой же стороны, из глубины кризис культуры начинается в обнаружении религиозной воли к реальному преображению жизни, к достижению нового бытия, новой земли и нового неба. Воля к преображению культуры в бытие создает кризис культуры. Она ведома величайшим людям культуры, и через них совершается кризис. Воля к последнему, истинно онтологическая воля, не может довольствоваться раздельными, автономными сферами культуры, она направлена к единству и целостности. Но кризис культуры есть вместе с тем упадок культуры в ее старых секулярных формах, упадок искусства, философии и пр. В нашу эпоху нет видимого и признанного духовного центра, центра умственной жизни эпохи. Университет перестал быть таким центром, он не имеет духовного авторитета. Властители дум нашей эпохи не академики. Ни академическая философия, ни академическое искусство не имеют никакого жизненного влияния. Совершенно так же, как официальная парламентская политика идет мимо жизни. Жизненные процессы в наше время осуществляются спонтанно, неофициальными путями. Так и должно быть в эпоху кризисов и переломов. Духовным центром в грядущую эпоху может быть только Церковь, как в средние века. Но сама жизнь Церкви ныне протекает и развивается какими-то неофициальными путями, внешне неприметными. Границы Церкви не сознаются отчетливо, на них нельзя указать пальцем, как на материальный предмет. Жизнь Церкви таинственна, и пути ее жизни непостижимы для рассудка. Дух дышит, где хочет. И в жизни Церкви происходят творческие процессы, которые внешним, официальным, чисто рационалистическим сознанием совсем не воспринимаются как церковные. Кризис культуры в том и заключается, что она не может остаться религиозно-нейтральной и гуманистической, что она неизбежно должна стать или безбожной, антихристианской цивилизацией или священной, церковной культурой, христианским преображением жизни. А это предполагает творческий процесс в жизни Церкви, раскрытие христианской истины о человеке и его призвании в мире, а также окончательное раскрытие тайны творения, тайны жизни космической. Истины антропологии и космологии не были еще достаточно раскрыты христианством вселенских соборов и учителей Церкви. Церковь космична по своей природе, и в нее входит вся полнота бытия. Церковь есть охристовленный космос. Это должно перестать быть отвлеченной, теоретической истиной, должно стать истиной жизненной, практической. Церковь должна перейти от по преимуществу храмового своего периода к космическому периоду, к преображению полноты жизни. Религия в новое время тоже стала дифференциальной частью культуры, ей было отведено отдельное и очень небольшое место. Она по-новому должна стать всем, силой, преображающей и просветляющей всю жизнь изнутри. Она должна, как свободная духовная сила, преображать жизнь. В христианстве наступает эпоха, когда большую роль будет играть религиозная интеллигенция, подобно тому как это было во времена великих учителей Церкви, начиная со св. Климента Александрийского. «Народ» отпадает от веры, соблазненный атеистическим просвещением и социализмом. «Интеллигенция» же возвращается к вере. Это изменяет стиль христианства.