Николай Бердяев - Новое средневековье (Размышление о судьбе России)

Новое средневековье преодолеет атомизм новой истории. Этот атомизм преодолевается или ложно – коммунизмом, или истинно – Церковью, соборностью. Новое средневековье, как и старое, иерархично по своему строению. Новая же история отрицала иерархизм во всех сферах. Человек не атом бескачественного механизма вселенной, а живой член органической иерархии, он органически принадлежит реальным общностям. Сама идея личности связана с иерархией, и атомизм уничтожает личность в ее качественном своеобразии. Мы живем в эпоху, когда неизбежен повсюду свободный возврат к иерархическим началам. Лишь иерархические начала свидетельствуют о космическом ладе вселенной. Ведь и коммунизм, антииндивидуалистический, антилиберальный, антидемократический и антигуманистический, по-своему иерархичен. Он отрицает формальные свободы и равенства новой истории и вырабатывает свою сатанократическую иерархию. Он стремится быть лжецерковью и лжесоборностью. И коммунизму нельзя уже противополагать антииерархические, гуманистические и либерально-демократические идеи новой истории, ему можно противополагать лишь подлинную, онтологически обоснованную иерархию, подлинную органическую соборность. Ведь и старые правые, консервативные монархические идеи, которые господствовали в жизни некоторых стран до войны и революции, были индивидуалистическими идеями. В основе их лежал аристократический гуманизм, как демократический гуманизм лежал в основе идей левых и прогрессивных. Гуманистическое самоутверждение лежало в основе монархии Людовиков XIV и XV, как и монархии Вильгельма и русской империи. Против аристократического, гуманистического самоутверждения всегда восстает демократическое гуманистическое самоутверждение, против абсолютной человеческой монархии – абсолютная человеческая демократия. Царь или дворянство имеют не больше прав на власть, чем народ, чем крестьяне или рабочие. Потому что вообще не существует человеческого права на власть, всякая похоть власти есть грех. Похоть власти Людовика XIV или Николая I есть такой же грех, как похоть власти Робеспьера или Ленина. Власть есть обязанность, а не право, и власть тогда лишь правая, когда она осуществляется не во имя свое и не во имя своих, а во имя Божье, во имя правды. Новое время конструировало власть как право и интересовалось разграничением прав на власть. Новое средневековье должно конструировать власть как обязанность. И вся политическая жизнь, основанная на борьбе за право власти, должна быть признана нереальной, фиктивной, вампирической жизнью. В ней нет ничего онтологического. Политика на девять десятых всегда есть ложь, обман, фикция. И только одна десятая политики заключает в себе элемент реальный – осуществление власти, необходимой для существования мира, власти от Бога. Мы вступаем в эпоху, когда изверились уже во все политики и когда политическая сторона жизни не будет уже играть той роли, какую играла в новой истории, когда ей придется уступить место более реальным духовным и хозяйственным процессам. Естественный иерархизм жизни должен вступить в свои права, и личности с большим онтологическим весом, с большей одаренностью и годностью должны занять подобающее место в жизни. Без духовной аристократии жизнь не может процветать. И должно быть движение, противодействующее той социальной энтропии, которая охватила современные демократические общества. Принцип action directe, спонтанность личностей и групп будут опрокидывать старую политику. Непосредственная, первичная жизнь получит преобладание над вторичной и отраженной жизнью политики. Политические партии и их вожаки, вероятно, потеряют всякое значение, и не через партии будут выдвигаться сильные люди. Окончательно отомрут парламенты с их фиктивной, вампирической жизнью наростов на народном теле, неспособных уже выполнять никакой органической функции. Биржи и газеты не будут уже управлять жизнью. В социальной жизни произойдет упрощение, возвращение к более элементарным процессам борьбы за существование. Социальная жизнь должна будет приобщиться к первоисточникам жизни, сделаться более природной, менее искусственной. Люди, вероятно, будут группироваться и соединяться не по политическим признакам, всегда вторичным и в большинстве случаев фиктивным, а по хозяйственным, непосредственно жизненным, профессиональным, по сферам творчества и труда. Старые сословия и классы отмирают, и на их место идут профессиональные группы духовного и материального труда. Профессиональным союзам, кооперациям, цехам принадлежит, конечно, огромное будущее [4]. И это есть признак возвращения к средневековью на новых началах. Политические парламенты – выродившиеся говорильни – будут заменены деловыми профессиональными парламентами, собранными на основах представительства реальных корпораций, которые будут не бороться за политическую власть, а решать жизненные вопросы, решать, например, вопросы сельского хозяйства, народного образования и т. п. по существу, а не для политики. Будущее принадлежит синдикалистскому типу общества, конечно, не в смысле революционного синдикализма. Успех может иметь только политика, в которой решительный социальный радикализм будет сочетаться с иерархическими началами власти. И в анархизме есть своя доля истины, посильно он противится власти политики и преувеличенному значению государства.