Константин Леонтьев - Письма о восточных делах

Церковный же разрыв русских с греками был бы и для нас, и для них, и даже для югославян таким бедствием, о котором и подумать страшно!

Греки остались бы все-таки церковно правее всех; но они сделались бы совершенно бессильными, попали бы окончательно в руки своих «красных» и очень скоро стали бы добычей или Англии, или Италии и Франции, или тех же югославян, против которых мы тогда бы, конечно, защищать их уже не имели бы особых причин.

Славяне же, с Россией во главе, продолжая совершенно напрасно считать себя архиправославными, очень быстро впали бы в какую-нибудь полулиберальную ересь с женатыми (например) епископами, без постов, без монашества и т. д. Или бы распались на два лагеря: представители одного, верные преданиям, остались бы с греками, а приверженцы другого дошли бы на воле до каких угодно крайностей пустоты.

Таковы могли бы быть последствия письменного ответа отсюда в то время , после местного Цареградского собора 72-го года.

Но Господь сохранил нас от этого ужаса!

Что же касается до собора Вселенского, то там , на месте, под влиянием формальной (т. е. верной основной сущности ) греческой правоты, иерархам нашим пришлось бы осудить болгар; и тогда или все болгары перешли бы в униатизм (ибо к этому они, как всем известно, гораздо склоннее греков), или тоже разделились бы на две части: на покаявшихся православных и на униатов . В этом случае югославянский элемент уже слишком бы тоже ослабел в Турции, и невозможны бы стали события 76–78-го годов.

Падение Турции задержалось бы дольше, чем нужно для будущности Востока; или бы стала возможнее эллино-византийская империя, что для православия хуже всего ; ибо два слишком сильные православные царства , Россия и сильная морская, богатая, торговая Эллада, пребывая в постоянной и неотвратимой борьбе, растерзали бы и самую Церковь. Именно два преобладающие царства опаснее многих единоверных и неравносильных царств для мира Церкви. Вот почему я сказал, что факты в одно и то же время и церковнее, и словно случайно с виду (а, несомненно, по смотрению Божию) премудрее всех соображений наших .

Сила Божия и в немощах наших познается...

Греки, раздраженные донельзя упорным и тонким коварством болгар, выбрасывают их из своей Церкви гораздо решительнее, чем того требовали бы их собственные национальные и политические выгоды.

Русская иерархия воздерживается от явного вмешательства; она безмолвствует, но вместе с тем почти не допускает болгар до церковного с собою общения. Она остается формально правою, к отчаянию афинских демагогов !

Объединенные больше прежнего посредством своего обособления и ободренные первым успехом, болгары сбрасывают маску покорности, которую они так еще недавно носили перед турками: у них сил мало; привычки к кровавой борьбе еще меньше. Но тем лучше – их беззащитность для них спасительна ... Их избивают, их режут, жгут!.. Русское войско переходит Дунай... Оно перед Царьградом ... Но мы не вступаем туда, мы не присоединяем его... Ошибка с виду; слабость, быть может, по сознанию, по человеческому расчету. Но спасение – по «смотрению» Божию... В тот год еще мы были недостойны туда взойти, – мы всё бы там погубили ... Мы были тогда слишком либеральны !

Война уничтожила Турцию как политическую идею и раздробила ее. Война же (вызванная все теми же ободренными удачным отщеплением болгарами) доказала грекам всю тщету их мечтаний о Византии и даже, общее говоря, всю глубокую политическую несостоятельность их в удалении от России... С другой стороны, и русские должны же наконец понять после этой войны, что «без греков (как выразился недавно один из даровитейших дипломатов наших) нельзя решить успешно Восточного вопроса; ибо в них-то самая сущность его, а славян надо было еще прежде выдумать» . Замечу вдобавок, что этот замечательный русский человек, начавши свою службу в провинциях греческих и коротко с греками знакомый, послужил и славянскому делу на политической практике едва ли не больше всех других русских деятелей на Востоке ... (Мне очень жаль, что я не имею права его назвать .)

Немало пользы также сделало общему делу и более близкое знакомство русских с югославянами на самом месте их жительства. Русские во многом разочаровались вовремя , не слишком рано и не слишком поздно...

Союз скреплен; одностороннее пристрастие остыло.