Михаил Попов - Социальная диалектика

А что стало происходить? Нередко падение Западной Римской империи объясняют набегами варваров, которые-де разрушили цивилизованное государство. Однако, когда речь идет об изменении формационном, за основу надо брать не внешние, а глубинные экономические факторы и смотреть, что происходило в производительных силах.

В производительных силах рабовладельческого общества происходило торможение развития, связанное с тем, что класс рабовладельцев, который был призван управлять трудом рабов, все больше передавал свои функции рабам. В том числе назначал надсмотрщиков, управленцев — как бы сейчас сказали, топ-менеджеров, из числа рабов. А сам предавался игрищам, праздности. Поэтому класс рабовладельцев слабел. Это, с одной стороны. С другой стороны, развитие производства тормозилось. Благодаря развитию технических наук появились уже разработки орудий и машин, которые были замечательными, но нужно было, чтобы более свободные люди на них работали, потому что нельзя такую хорошую машину давать использовать рабам. Что сделают рабы? Сломают ее или испортят. Исторической параллелью на ранней стадии создания капитализма было движение луддитов, которые разрушали машины, считая, что из-за машин такая жизнь плохая пошла. Наивно было бы ожидать, что рабы, которых рассматривали и использовали как говорящие орудия, будут с заботой относиться к машинам, которые нужны для закрепления их рабства. Поэтому возникло острейшее противоречие между новыми современными средствами производства, производительными силами в целом, с одной стороны, и производственными отношениями рабовладения, с другой. И это противоречие возникло в силу развития производительных сил.

То есть рабовладельческие производственные отношения вошли в острейшее противоречие с развившимися производительными силами рабовладельческого общества. Это и привело в конечном итоге к тому, что рабовладение стало легко разрушить. Причем разрушенное варварами рабовладение не восстанавливалось, а вместо него складывались отношения другого способа производства. Какие?

Работников уже стали рассматривать не как говорящее орудие, а, по крайней мере, как получеловека. Его можно продать с землей или без земли, с семьей или без семьи, но он уже человек, и его убить нельзя. Отношения уже складывались такие, вначале еще не закрепленные в законах, что если мы хотим, чтобы новые более современные, более совершенные средства производства использовались, их нужно передавать в руки таких работников которые чувствуют себя людьми. Ну, пусть второго сорта, но людьми, а не просто говорящими орудиями. И так возник феодальный способ производства.

В чем выражалось отношение к крепостным крестьянам как к людям? Во-первых, на барщине они работали не все время, а ограниченное число дней в неделю или часов. То есть эксплуатация была не безграничной, которая могла просто приводить к уничтожению работника, а ограниченной. Она была ограничена барщиной или оброкам. Это во-первых. Во-вторых, крестьянину предоставлялась возможность вести свое хозяйство на той земле, которую ему помещик, то есть феодал, выделял. Ему предоставлялась возможность пасти свой скот на том выгоне, который ему предоставлял феодал, и т. д. Короче говоря, крепостной крестьянин стал значительнее свободней, чем раб, и поэтому разрушаемое рабство не восстанавливалось, не воспроизводилось, а вместо рабства устанавливались новые производственные отношения — производственные отношения феодализма.

Господствующим классом становился класс землевладельцев, и владение землей сопровождалась также владением непосредственно и работниками. Но работники уже не были говорящими орудиями и поэтому в эпоху феодализма общественное развитие пошло семимильными шагами.

Ясное дело, что класс феодалов для того, чтобы эти самые уже более свободные работники не убегали от своего помещика, должен был создать систему, которая возвращала к помещику беглых крестьян, которые не хотели работать на барщине. Так вот феодальное государство разработало целую систему норм и приемов, с помощью которых охранялась собственность феодалов на крепостных крестьян — нельзя было уйти или убежать от труда на своего хозяина. Хотя кое-кто убегал, но убегать приходилось очень далеко. С теми, кто далеко, на окраины государства, убежал, то есть с казаками, представители российской верховной феодальной власти начинали вести уже переговоры. О чем? Ну, раз уж они все равно убежали и обратно их уже не вернешь, да вдобавок они вооружены, пусть они воюют против иностранцев, посягающих на земли российского государства, а царь берет их как бы под свое крыло. И цари брали их под крыло, и они становились как бы не крепостными, а служащими феодального государства, элементом российского феодального государства.