С Франк: Фридрих Ницше и этика 'любви к дальнему'

"Я учу вас не труду, я учу вас борьбе, Я учу вас вас миру, а победе. Вашим трудом да будет борьба, вашим миром да будет победа...

Война и мужество сделали больше великих вещей, чем любовь к ближнему. Не ваше сострадание, ваша храбрость спасала доселе несчастных!" (12).

Творческая борьба, творчество в форме борьбы-такова деятельность, такова жизнь человека, возлюбившего "дальнее". Вдохновенные проповеди Заратустры черта за чертой вырисовывают нам духовный облик его героя-творца "дальнего", борца за "дальнее". В этом отношении моральное учение Заратустры есть нравственный кодекс жизни этого героя, впервые написанное евангелие для людей творчества и борьбы.

Присмотримся же к основным чертам нравственного образа служителя "дальнего" - борца и творца.

Психологическим коррелятом любви к ближнему является душевная мягкость; психологическим коррелятом любви к дальнему - твердость. Твердость духа, как необходимое условие общественно-морального творчества и борьбы, есть основной постулат этики любви к дальнему. "Все творцы тверды!"-восклицает Заратустра. Один из "высших людей", которых приютил у себя Заратустра и которым он вернул их утраченную в борьбе за "дальнее" бодрость, в своей приветственной речи говорит ему: "На земле, о Заратустра, не растет ничего более отрадного, нежели высокая сильная воля: это- ее прекраснейшее растение; целая местность кругом питается соками одного подобного дерева". Еще красноречивее учит твердости сам Заратустра в своих проповедях "о старых и новых скрижалях".

"Зачем ты так тверд?-говорил однажды алмазу кухонный уголь.- Разве мы не близкие родственники?

Зачем вы так мягки? О братья мои, так спрашиваю вас я; разве вы-не мои братья?

Зачем вы так мягки, так размягчающи и уступчивы? Зачем так много отречения, отрекательства в ваших сердцах? Так мало рокового в вашем взгляде?

И если вы не хотите быть роковыми и неумолимыми: как можете вы со мною-победить?

И если ваша твердость не хочет блестеть и дробить и резать: как можете вы со мною-творить?

Творцы всегда тверды. И блаженством должно вам казаться класть вашу руку на тысячелетия, как на мягкий воск...

Эту новую скрижаль, о братья мои, ставлю я над вами: станьте твердыми!"

Но условием твердости в борьбе и как бы составною ее частью является мужество перед опасностью. Мужество, таким образом, является вторым основным требованием этики любви к дальнему и служит предметом постоянного прославления со стороны Ницше-Заратустры. Заратустра-"друг всех, кто предпринимает далекие путешествия и не любит жить без опасностей". "Что хорошо?"-спрашивает он и дает категорический ответ: "хорошо быть мужественным; и оставим маленьким девочкам говорить: хорошо то, что мило и трогательно". Сам Заратустра, этот прообраз всех борцов за "дальнее", является для окружающих как бы прямым воплощением мужества:

"Мужество, ставшее наконец тонким, духовным, одухотворенным, человеческое мужество с орлиными крыльями и змеиною мудростью, это мужество, думается мне, зовется теперь...

- Заратустрой!-вскричали все собравшиеся в один голос".

Твердость и мужество, эти два основные свойства творца и борца за дальнее, в своем высшем развитии и в столкновении с противодействующими торжеству "дальнего" силами современности являются источниками "трагической красоты" жизни любящего "дальнее": они одновременно и подготовляют его гибель и дают ему силу спокойно идти навстречу ей. Кто живет "дальним", для кого, по выражению Ницше, "любовь к жизни есть любовь к высшей надежде", тот ищет опасностей и знает, что за будущее он должен погибнуть в настоящем. Проповедь добровольной гибели, взгляд, что лучший и даже единственно ценный род жизни заключается в пожертвовании ею на благо "дальнего", составляет также одну из основных, доминирующих нот в миросозерцании Ницше. Среди всех искажений, которым подвергнули его учение равно недальновидные приверженцы и противники его,- искажений, от которых, как от кучи мусора, приходится очищать идеи Ницше всякому, кто впервые принимается за чтение его творений, начитавшись и наслушавшись предварительно толков о "ницшеанстве",-самым грубым искажением и с моральной точки зрения самым тяжелым грехом кажется нам игнорирование учения Ницше о нравственном императиве самопожертвования. Нередко приходится слышать, что сущность учения Ницше заключается в проповеди безграничной и безудержной, не стесняемой моральными соображениями разнузданности страстей, и мало кто помнит при этом суровую заповедь его: не должно искать наслаждений! Герои Ницше-не наглые хозяева на жизненном пиру, а наоборот-те, кто по самой своей природе не умеют, не могут и не хотят пристроиться к жизни современности. "Поистине,- восклицает Заратустра,-я люблю вас за то, что вы не умеете жить теперь, вы высшие люди! Так именно живете вы - лучше всего!" Гибель, учит он, есть удел всего, что подымается выше уровня современности, что в настоящем есть представитель будущего: