Мне кажется, что Курцвейл и ему подобные просто любой ценой не хотят покидать вечеринку, несмотря на то что они уже в полной мере насладились ею. Вот цитата Эпиктета, где он обращается словно бы непосредственно к Курцвейлу: «"Нет, но я хотел бы еще быть на празднестве" [133] «Нет, но я хотел бы еще быть на празднестве…»: «Беседы Эпиктета», IV.1.
. Да ведь и посвящаемые в мистерии — продолжать быть посвящаемыми в мистерии, пожалуй, и зрители в Олимпии — смотреть других атлетов. Но всеобщее празднество имеет предел. Уйди, удались как благодарный, как совестливый. Дай место другим. Должны родиться и другие, так же как и сам ты родился, и, родившись, иметь место и обиталище подходящие. А если первые не уходят, что остается другим? Что ты ненасытен? Что тебе все недостаточно? Что ты создаешь тесноту в мироздании?» Таким образом, мы подошли ко второй, гораздо более сложной и деликатной теме этой главы, о которой много размышляли стоики и которая, мне кажется, стала очень актуальной в современном мире: к вопросу о самоубийстве.
На уик-энд 23‒24 июля 2016 года [134] На уик-энд 23–24 июля 2016 года…: Читайте статью: Julie Watson, "Terminally Ill Woman Holds Party Before Ending Her Life," Associated Press, 11 августа 2016 г., http://goo.gl/jqOr2A .
художница-перформанист Бетси Дэвис устроила вечеринку, собрав у себя дома человек тридцать близких друзей и родственников. Праздник удался на славу: гости играли на виолончелях и губных гармошках, пили коктейли, ели пиццу и смотрели один из любимых фильмов Бетси — «Танец реальности». Вечером в воскресенье они разъехались, а Бетси полюбовалась с веранды заходом солнца, после чего в присутствии своей сестры, опекуна и массажиста выпила коктейль из морфина, фенобарбитала и хлоралгидрата, составленный ее личным врачом (который тоже принимал участие в этой мрачной церемонии), и мирно скончалась.
При жизни Бетси страдала боковым амиотрофическим склерозом (БАС), также известным как болезнь Лу Герига. Она почти полностью потеряла способность управлять своими мышцами и в 41 год не могла не только заниматься творчеством, но даже чистить зубы и чесаться, не говоря уже о том, чтобы стоять. Ее речь была настолько невнятной, что люди с трудом ее понимали. Поэтому, когда в Калифорнии приняли закон об ассистированном самоубийстве, она решила уйти из жизни достойно. Это прекрасная душещипательная история. «Если это для тебя нецелесообразно [135] «Если это для тебя нецелесообразно…»: «Беседы Эпиктета», II.1.
— дверь открыта. Если целесообразно — терпи. Ведь на все дверь должна быть открытой — и беспокойства у нас нет», — спокойно говорит Эпиктет. «Открытая дверь» была его любимой метафорой [136] «Открытая дверь» была его любимой метафорой…: Истолкование этой метафоры Эпиктета как ссылки на само¬убийство было общепризнанным в античных философских кругах. Читайте, например, статью: W. O. Stephens, "Epictetus on Fearing Death: Bugbear and Open Door Policy," Ancient Philosophy 34 (2014): 365–391.
, к ней он часто прибегал, говоря о самоубийстве. Вот как философ ее разъясняет: «Дыму наделали в жилище? [137] «Дыму наделали в жилище?..»: «Беседы Эпиктета», I.25.
Если не чересчур, я остаюсь. Если слишком много, я выхожу. Нужно только твердо помнить о том, что дверь открыта. "Не живи в Никополе". — "Не живу". — "Ни в Афинах". — "Ни в Афинах". — "Ни в Риме". — "Ни в Риме". — "Живи на Гиарах". — "Живу". Но мне представляется, что жить на Гиаре — это много дыма. Я удаляюсь туда, где мне никто не помешает жить. Ведь то обиталище всякому открыто».
Прежде чем мы проанализируем эти слова, позвольте мне привести краткую историческую справку о Гиаре, который Эпиктет считал настолько непригодными для жизни, что предпочитал изгнанию туда самоубийство. Гиар — небольшой греческий остров в Кикладском архипелаге, куда во времена Римской империи отправляли возмутителей спокойствия. Одним из них был Музоний Руф, учитель Эпиктета: император Нерон сослал его, скорее всего, по ложному обвинению за якобы участие в заговоре Пизона. (Для Музония это было уже второе изгнание из Рима.) Этот остров с крайне суровым засушливым климатом снова стал местом для высылки неугодных с 1967 по 1974 год, когда в Греции правила военная хунта. На смену сосланным античным стоикам пришли интеллектуалы левого толка — в общей сложности их на Гиаре побывало около 22 тысяч человек. Судя по всему, условия жизни там были все же не такими уж невыносимыми, как полагал Эпиктет: во всяком случае Музоний Руф худо-бедно прожил на острове, пока ему не разрешили вернуться в Рим.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу