Внутренний СССР - О расовых доктринах - несостоятельны, но правдоподобны

[12]Иными словами революции 1917 г. и гражданская война после них, если признавать биологическую подоплеку событий и быть до конца последовательным, представляют собой не только расистский иудейский государственный переворот, но и войну в пределах не иудейского многонационального общества между одними родами (кланами) и другими родами. Это так, поскольку в сословно-кастовом обществе, каковым было общество Российской империи, в каждой её нации, если пользоваться терминологией И.Р.Шафаревича (см. его работу "Русофобия"), "чернь" образовывала собой "большой народ", а правящая "элита" образовывала собой "малый народ". Их генеалогические линии редко когда пересекались, а доктрина о биологической неполноценности "черни" лежала в основе политики сословного государства на протяжении тысячелетия. Поэтому, если последовательно проводить, расово-евгенические взгляды в интерпретацию событий российской истории, то к 1917 г. в каждом из народов России было по существу два кровно обособленных народа, даже не всегда говорящих на одном и том же языке, но имеющих одно и то же наименование.

За годы советской власти снова успело сложиться разделение общества на "малый народ" ("элиту") и "большой народ" (рабочее быдло разных отраслей деятельности), на основе клановой замкнутости. Но официальная идеология равенства и братства всех людей мешала самопревознесению "малого народа" до небес, вследствие чего "малый народ", не согласившись обладать "элитарным" статусом мафиозно, т. е. по умолчанию, возжелал оформить его юридически и дал согласие на изменение общественного строя и разрушение государственности СССР. И напрасно в термине И.Р.Шафаревича "малый народ" увидели намек на евреев диаспоры: в библейской культуре, во всяком национальном и многонациональном обществе евреи — только часть "малого народа" — "элиты", занятой "высшими" и "престижными" видами деятельности на кланово-замкнутой основе. Причем изрядную часть еврейской составляющей "малого народа" составляют те евреи, которых еврейская же мудрость характеризует пословицей: "еврей, не умеющий стать сапожником, мечтает стать профессором" ("Карманная еврейская энциклопедия", стр. 216. Ростов-на-Дону, 1999). Причем многим из них удалось осуществить эту мечту отъявленного лодыря и неумехи.

[13]Здесь и далее подчеркивание нескольких слов подряд означает, что они образуют смысловую единицу, определяющую понятие. Понятие — однозначно определенная взаимосвязь: с одной стороны — языковых конструкций, а с другой стороны — образов явлений, свойственных как внутреннему миру индивида, так и явлений в общем всем Мире. Правильное понимание предполагает сообразность и соразмерность образов внутреннего мира индивида Объективной реальности, частью которой является он сам. Взаимное понимание людей предполагает достаточно близкое сопровождение образами внутреннего мира слушателя (читателя) слов (символов), общих для него и для автора речи (текста).

[14]Это термин, именующий один из пяти основных видов социального идиотизма.

ЖИДОВОСХИЩЕНИЕ. Зависть к мафиози в "законе Моисея". Его выражают разнообразные мнения такого содержания: евреи умнее народов, среди которых они живут; цивилизация всем хорошим в развитии культуры издревле обязана евреям; чернь завидует уму евреев, и от этого возникает антисемитизм; конечно, есть и евреи подонки, но подонки есть среди всех народов, поэтому не надо делать обобщений; антисемитизм — позор наций, и каждый культурный человек обязан с ним бороться и защищать евреев.

Жидовосхищение бывает трепетное и сострадательное. "Антисемитизм" — тоже одна из форм жидовосхищения, но не евреем "другом и наставником", а евреем-поработителем.

ВЕРНОПОДДАННОСТЬ. Бездумная уверенность в том, что, если все члены общества во всех делах будут следовать исключительно вышестоящему авторитетному руководству начальства и законов, не отступая от их предписаний, не вмешиваясь в дела, не предписанные руководством, то все общество будет благоденствовать. Не будет благоденствовать такое общество, поскольку верноподданность — выражение абсолютизации структурного способа управления, а ни одна конечная структура с жестко фиксированными функциональными обязанностями её элементов не может отобразить бесконечное разнообразие жизни. Требование верноподданности — в его существе требование, чтобы все стали биороботами, отказавшись от данного им Свыше творческого начала.