Владимир Цай - Я нашел смысл жизни - Автореферат мировоззрения с эпизодами автобиографии

Особый интерес представляет третья часть эскиза предлагаемого автором учения – его этическая составляющая. В сущности, она выглядит реакцией интеллектуала на глобальный кризис. Точнее, на его первые результаты – потрясение основ общественной части мироздания, когда процесс разрушения еще не закончился и, соответственно, позитивные перспективы катаклизма пока не просматриваются. Так что новая этика формируется исключительно на негативной основе. Ее суть можно выразить поговоркой «с волками жить – по-волчьи выть». Более конкретно эту этику можно назвать этикой чистого прагматизма, сдобренного изрядной долей конформизма. Или циничного прагматизма – не имеющего идеалов, но учитывающего существующие негативные реалии.

Автор предлагает воспринимать нынешние общественные недуги в качестве естественных феноменов общественной среды, которые существуют всегда и везде, и только иногда уходят в тень. Точнее, обществу иногда удается жить, не замечая на своем теле социальных язв и опухолей. Соответственно, предлагается смириться с ними, а стремление их искоренить рассматривать как угрозу существованию и развитию общества. Например, предлагается считать коррупцию естественным для общества явлением. А для смягчения ее негативного влияния на общественную мораль предлагается все государственные должности, вплоть до министерских, продавать на аукционах. В качестве иллюстрации такого нового обоснования необходимости «непротивления злу насилием» можно привести несколько цитат из главы, посвященной проблеме преступности.

«Свобода в обществе проявляется, прежде всего, в нарушении общепринятых правил поведения». Отсюда «преступление – это проявление свободы». Поэтому «в каждом человеке сидит преступник в той мере, в какой есть где-то внутри стремление к свободе». Или «в хорошо организованном государстве половина людей, которые потенциально могли бы стать бандитами, служит в правоохранительных органах». Соответственно, «спокойная жизнь общества обеспечивается не столько деятельностью правоохранительных органов, сколько их сговором с организованным преступным миром, которому отдается на откуп сфера нелегального бизнеса». Как результат, «организованная преступность эффективно снижает уровень насилия в обществе».

По сути, автор предлагает примириться с качеством общественной среды в странах СНГ, сформировавшейся в результате двух десятилетий строительства современных государств, то есть с тотальной коррумпированностью власти, поголовной криминализацией народа, ханжеской социальной политикой, декоративной демократией и свободой для «сильных». В сущности, постсоветские интеллектуалы давно смирились с такими результатами трансформации советского общества. Точнее, пришли к выводам об их естественности. Так что теперь эти результаты получают теоретическое оправдание. Примет ли его общественное сознание? Верится с трудом. А потому более вероятно, что если написанное когда-нибудь сможет стать мировоззренческим учением, то оно будет лоцией, проектом и кодексом исключительно для какой-то части элиты. Каким когда-то, но со знаком плюс, было масонство.

Впрочем, заложенный в этике учения конформизм хотя и легитимирует общественное зло, тем не менее не создает анти-идолов – общественных «козлов отпущения». Охотиться на ведьм не предлагает. В качестве примера можно сослаться на отношение автора к разрушению СССР. «В разрушении никто не виноват. А если искать виновных честно, то придется признать, что все мы (и я в том числе) виноваты в равной степени – и русский народ, и евреи, и якобы угнетаемые национальные меньшинства, и Сталин, и Горбачев, и те, кто стучал, и те, кто сидел, и даже те, кого расстреляли. Все что случилось, было необходимо. Все это было и раньше, и все это будет еще неоднократно».

Предлагаемый эскиз мировоззренческого учения выглядит вполне самостоятельным информационным продуктом. Но его идеи и представления можно использовать и для модернизации идеологии общества потребления, которая сегодня явно выглядит мировоззренческим тупиком. И потому, что концептуальная основа (материализм) выглядит все более несовершенной. И потому, что христианская в своей основе этика этой идеологии перестает сдерживать инстинкты. В результате сегодня именно они, а не разум, совесть, стыд, в развитых странах движут подавляющей частью человеческой деятельности. Иначе говоря, в начале нового тысячелетия идеология потребления обеспечивает не столько развитие, сколько деградацию общественных отношений и стимулирует процесс одичания людей. Предлагаемые идеи и представления гипотетически могут дать идеологии общества потребления вторую жизнь. Во-первых, предоставят ей новое концептуальное основание, которое может повысить авторитет идеологии в общественном сознании. Во-вторых, позволят избавиться от научно-технического романтизма – обрести более прагматичную и конформистскую этическую ориентацию.