Мюррей Стайн: В середине жизни. Юнгианский подход

Гермес должен появиться перед Приамом – фигурой, обобщающей в целом пафос Трои. Внезапная и неожиданная смерть Гектора ввергла всю Трою в состояние лиминальности. Ее граждане признают, что грядут драматические перемены. Война, в которой они с ожесточением сражались десять лет, теперь кажется им не чем иным, как затянувшимся поражением, которое готово закончиться жестокими разграблениями. И процессию родственников и плакальщиков вдоль разрушенных стен Трои ведет Приам, престарелый царь, некогда гордый отец угасающего рода героев. В этой скорбной ситуации к нему приходит Гермес, и это одно из самых известных событий во всей греческой истории.

Гермес появляется во всех формах лиминальности – от малых до больших: в микро– или мини-эпизодах лиминальности (неожиданное наступление темноты в полдень), в макроэпизодах, или периодах пограничного перехода. Эти же типы лиминальности соответствуют важному различию между микроизменениями установки индивидов и макроизменениями в их личностных структурах. Микроизменения происходят в ежедневных и ежечасных малых корректировках психического равновесия. Они обусловлены относительно малозначимыми компенсациями из сферы бессознательного, которые помогают нам приспосабливаться и продвигаться по жизни, совершенствуют и поддерживают в рабочем состоянии наши защитные механизмы. С микроизменениями связаны моменты, возможно мгновения, лиминальности. С другой стороны, макроизменение происходит в течение более длительного времени, зачастую – многих лет, когда совершаются основные установочные и типологические сдвиги и происходит распад базисных психологических структур. Архетипические паттерны самостной организации настолько глубоко реформируются, что происходит определенная трансформация личности. Значительная часть этого периода окрашена переживанием психологической лиминальности.

Образы города, доставшегося врагам, и престарелого царя, который стоит у могилы и лишен наследника, способного заменить его, символизируют наступление периода макроизменения. И это изменение, алхимической параллелью которого является смерть и исчезновение старого царя, происходит на стадии лиминальности. Поэтому мы видим царя Приама в начале этой критической стадии трансформации: Троя скоро падет; ее могучий защитник Гектор мертв; ее жители боятся неопределенного будущего. Настало время почтить, оплакать и достойно похоронить умершего.

Боги вмешиваются, чтобы достойно похоронить тело Гектора и тем самым успокоить его душу. Выбор падает на Гермеса. Поскольку одна из функций Гермеса – провожать души умерших в подземный мир, он вполне подходит для этой ситуации. Надо отметить, что боги не хотят оживлять Гектора или возвращать его в мир живых, поэтому их вмешательство не является компенсаторным исполнением желания. Гермеса направляют не для того, чтобы помочь охваченному горем Приаму избежать лиминальности, сопутствующей трагедии, ачтобы помочь ему аккуратнее и глубже войти в нее. Бессознательное действительно помогает Эго примириться с глубоким трансформативным изменением, но Гермес помогает и в телеологическом смысле: он ведет продвигающееся ощупью Эго по пути к более глубокой лиминальности. В конечном счете эта помощь позволяет принять смерть и разлуку с прежними героическими идентификациями и защитными механизмами и готовит Эго к следующей стадии индивидуации.

В последующих главах будет детализирована роль Гермеса как проводника душ, но вначале предметом рефлексивного рассмотрения является его роль как посланника. В «Илиаде» эту роль выполняет также Ирида – быстроногая богиня радуги. Размышляя о переходной стадии середины жизни, а также о мире Гермеса и лиминальности, мы будем рассматривать ее и Гермеса как проявления одного бессознательного психологического фактора. При этом необходимо идентифицировать и обсудить функцию отправки посланий бессознательного в этот переходный период середины жизни и его лиминальность. В лиминальности присутствует Гермес, поначалу в качестве посланца архетипического бессознательного.

Когда Ирида приближается с посланием к дому Приама, мы впервые в этой песне видим горюющего царя: