Томас Лиготти - Заговор против человеческой расы - Замысел ужаса

До сих пор мы не знаем философов, способных дать удовлетворительный ответ на вопрос: «Почему должно существовать нечто вместо ничто?» При том, что подобный вопрос представляется абсолютно актуальным. Уже сама способность задать такой вопрос, может показаться кому-то из нас необъяснимой, даже нелепой. Однако подобный вопрос свидетельствует о том, что мы испытываем тревогу по поводу Нечто. В противоположность этому, никто из нас не встревожен по поводу Ничто, поскольку Ничто невозможно проанализировать. Нечто дает нам возможность пережить опыт ужасного. Говорим ли мы о том, что развилось естественным путем, или было создано при помощи цифр или благодаря противостоящему у людей большому пальцу, является ли это живым или неживым, все это способно вселить в нас ужас, являя противоречие того, что по-нашему мнению, способно или неспособно существовать.

Подобно тому, как большинство из нас разделяет мнение по поводу добра и зла в области морали, точно так же мы имеем общую структуру чувств в отношении общей картины мира и нас самих — внутреннюю легитимацию, оценивающую объекты и события, относя их к внутренней или внешней стороне обычаев допустимой реальности. Опыту сверхъестественного ужаса присуще ощущение неправильности . Нарушение нашего чувства легитимности нечто происходящего, существующего, или ведущего себя, приводит в действие внутренний сигнал тревоги.

Мы воспринимаем нарушение нашей концепции мира или концепции себя как оскорбление. Конечно, наша внутренняя легитимность так же может быть неверна, например, потому что была сфабрикована на основе сознания, основанного на своде законов, записанных в нас и только в нас, и не являющихся детектором правильного или неправильного в действительном смысле, потому что в смысле действительном ни правильного, ни неправильного не существует. То, что мы можем быть неправы по поводу неправильности чего-то, уже само по себе отмечается как неправильность в соответствии с внутренним чувством легитимного, которое в свою очередь посылает нам сигнал о сверхъестественном ужасе, касающемся неправильности самого чувства легитимности, возвращающегося назад к чувству легитимности для нового сигнального круга, оповещающего, что неправильно уже в принципе все известное нам окружающее, резюмируя, что Нечто неверно всегда. Однако для сохранения благополучия нашего существования мы оснащены предохранителем от пагубного эффекта рекурсивного циклического сигнала вечной и всеобщей сверхъестественной ошибочности, основанным на нашей неспособности распознать сигнал, несмотря на то, что такой сигнал, возможно, поступает в нас все время, что подтверждается нашей тревогой в отношении Нечто. Тем не менее мы способны воспринимать явления на неправильной стороне правильного и неправильного, вещей, которые не должны происходить, или существовать, или вести себя так, как мы считаем.

Таким образом нами могут восприниматься самые своеобычные вещи. Почти мгновенно эти вещи перестают быть видимыми так, как мы обычно их видим, и начинают видеться как нечто иное, как нечто чему мы не в состоянии дать название. Эта нестабильность качества и значения нечто — например, марионетки — отвращает нас от долгого ее рассматривания, поскольку чем дольше мы на нее смотрим, тем больше мы теряемся в парадоксальном состоянии узнавания и не узнавания того, что раньше было известно и знакомо. И тогда вопрос: «Почему должно существовать нечто вместо ничто?» может затеряться в необъяснимых, даже нелепых, попытках разрешить его, и не потерять рассудок в сверхъестественном ужасе.

Чаще всего способностью вызывать сверхъестественный ужас обладают повседневные объекты, те, которые мы видим каждый день, и о которых знаем, какими они должны или не должны быть. В один прекрасный день ботинки на полу вашего платьевого шкафа могут привлечь ваше внимание, и представиться так, как никогда не виделись раньше. Каким-то образом эти ботинки сумели удалиться из нашего мира, принять облик, который мы не способны соотнести, сделавшись для вас фрагментами вещества без смысла и качества. Вы растерянно смотрите на ботинки. Что это такое? Для чего они предназначены? Почему должно существовать нечто вместо ничто? Но прежде чем ваше сознание успевает задать новый вопрос, вы отматываете его назад, и ваши ботинки вновь становятся вам знакомы, и перестают вызывать сверхъестественный страх. Вы берете эту пару ботинок, и присаживаетесь, чтобы одеть их и отправиться по обычным делам. И в этот самый миг вы замечаете пару одетых на вас носков, в которых скрыты ваши ноги… соединенные с остальным телом… пребывающим во вселенной, в которой ваше тело странствует наряду с другими вызывающими сверхъестественный ужас формами. «И что теперь?» — вопрошает вас голос с другой стороны бытия. И что теперь, что теперь будет, если вы вдруг взглянете на себя — самый повседневный объект, который только можно представить — и вдруг поймете, что не в состоянии придать смысл и качество тому, что вы видите, и тому, что видит вас. И действительно, что теперь.