Деррида Жак: О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только

Как мы уже видели, значимое (и прежде всего «привилегированное значимое», «не имеющее себе равных», фаллос) не должен на своем месте, в своем письме «подвергаться делению». В то же время он не должен (требование четкое, но сходящееся к предыдущему) существовать в качестве частичного объекта, подчиненного, как другие, цепи субститутов. Это основополагающее требование, наиболее настоятельная просьба, иначе говоря, наиболее явная отличительная черта сексуальной теории Лакана. Имеет также большое значение то, что оно мотивирует возражение Джонса в «ссоре» фаллоцентризма и женской сексуальности. Одно из «отклонений» психоанализа заключается в том, чтобы «свести роль» фаллоса «к роли частичного объекта». Такая «глубокая мистификация» ( Сочинения , стр. 555) привлекла Джонса на путь «феминизма» лишь в той мерс, в какой он не смог отмежеваться от другой законной наследницы, на этот раз Кляйн, от ее «неуверенного произведения» ( Сочинения , стр. 554) и ее «беспечности» ( Сочинения , стр. 728). Все это («но… но…»), исключая «аналитически немыслимые», аналитически мыслимые, ограниченные доверчивостью к Фрейду, который не мог ошибаться, «более чем кто-либо нацеленный на исследование порядка проявления бессознательных явлений, первооткрывателем которых он был». Стало быть: «Эта схема [схема R] действительно позволяет доказать те связи, которые относятся не к предэдиповым стадиям, о которых, конечно же, нельзя сказать, что они не существуют, но являются аналитически немыслимыми (как неуверенное, но целенаправленное произведение, Мадам Мелани Кляйн, делает его достаточно очевидным), но к прегенитальным стадиям, в той мере в какой они упорядочиваются в ретроактивной связи Эдипа» (О возможном лечении психоза, Сочинения , стр. 554). «Действительно, что выигрывает [Джонс], нормализуя функцию фаллоса как частичного объекта, если ему необходимо сослаться на его наличие в теле матери в качестве внутреннего объекта, термин которого задействован в фантазмах, открытых Мелани Кляйн, если он до такой степени не в состоянии отойти от ее доктрины, подвергая эти фантазмы отслеживанию вплоть до границ раннего детства, формирования Эдипового комплекса».

«Мы не ошибемся, если переформулируем вопрос, спрашивая себя о том, что же могло привести Фрейда к столь очевидному парадоксу его позиции. Так как мы будем вынуждены принять, что он более чем кто-либо был нацелен на исследование порядка проявления бессознательных явлений, первооткрывателем которых он был, и что из-за отсутствия достаточного обоснования природы этих явлений, его последователи были обречены пойти по более или менее ложному пути. «Со времени этого пари — вот уже в течение семи лет, как мы продолжаем возводить в принцип изучение наследия Фрейда, — мы пришли к некоторым выводам: в первую голову, о необходимости продвижения в качестве непреложного условия всякого обоснования такого явления, как психоанализ, понятия в той степени, в какой оно противопоставляется понятию обозначаемого в современном лингвистическом анализе» ( Значение фаллоса, Сочинения , стр. 688). Обращаю ваше внимание: следуйте за тем, кто был нацелен .)«Необходимо отметить, что Джонс в своем обращении к Венскому Обществу, которое, кажется, сбилось с ног в поисках хоть какого-нибудь вклада с тех пор, не нашел ничего другого, как попросту взять и присоединиться к кляйновским концепциям, во всей их очевидной прямолинейности, какими их представляет автор: имеется в виду та беспечность, в которой пребывает Мелани Кляйн, — соотнося появление наипервичнейших Эдиповых фантазмов с материнским телом — по отношению к их происхождению из реальности, которую предполагает Имя-Отца» ( Директивные предложения для Конгресса о женской сексуальности, Сочинения , стр. 728–729.)

«…Значение кастрации действительно приобретает ( клинически доказанное )свое смысловое эффективное значение, что касается формирования симптомов, лишь начиная со своего открытия в качестве кастрации матери» ( Сочинения , стр. 686), либо с отсутствия у нее пениса, а не клитора. «Тот факт, что является значимым, обязывает к тому, что объект должен иметь к нему доступ вместо Другого. Но поскольку это значимое проявляется здесь лишь в завуалированном виде и в качестве причины желания Другого, тогда именно это желание Другого, обязывает объект распознать его как таковое […] Если предметом вожделения матери является фаллос, в таком случае ребенок хочет быть фаллосом, чтобы удовлетворить это желание […] Клинический опыт нам. показывает , что такое восприятие Другого является решающим, не постольку, поскольку объект осознает, обладает или не обладает он реальным фаллосом, а в той мере, в какой узнает, что мать его лишена […] Мужчина, действительно, находит возможность удовлетворить свою потребность в любви через сексуальное отношение с женщиной, тем более, что значимое фаллоса дополняет ее, давая в любви то, чего она лишена.» ( Сочинения , стр. 693–695). « Клинически доказано »,« клинический опыт нам показывает »— эти словосочетания подчеркнуты мною, и без малейшего сомнения в истинности этих высказываний. Скорее для того, чтобы изучить все смысловые значения ситуации психоанализа в виде ХХХХ. «То, чего она лишена»… «завещает, никогда этого не имев», это вспоминается о «Женщине» и Королеве, то, что здесь под вопросом: собственное место, ориентирующее собственный путь письма, его «назначение», то, что оно «содержит в себе» и что получается после расшифровки, начиная с ситуации, теоретизирующей о том, что «нам показывает клинический опыт». Эта ситуация (теоретическая речь и институт, созданный на стадии опыта ребенка мужского пола и на соответствующей сексуальной теории) лежит в основе интерпретации и у Бонапарт и у Лакана Украденного Письма . Она строго соответствует, и здесь нет какого-либо отступления наследников от описания, которое дает Фрейд в предложениях, послуживших темой дебатов во время «ссоры», упомянутой только что. В качестве напоминания: «Основной характер этой « инфантильно генитальной организации » является тем , что отличает ее от окончательной генитальной организации взрослого. Из этого следует, что для обоих полов единственный генитальный орган , орган мужского начала, играет важную роль. Таким образом, не существует генитального главенства, но имеет место главенство фаллоса . «К сожалению, мы можем описать данное положение вещей лишь у ребенка мужского пола; нам еще не хватает знаний о соответствующих процессах у девочек. […] Они [маленькие мальчики] не воспринимают такое наличие отсутствия и, несмотря ни на что, считают, что видят пенис; они набрасывают вуаль на противоречие между наблюдением и предубеждением, — пускаясь в рассуждения, вроде того, что он еще маленький и должен подрасти, и долго приходят к тому заключению, которое несет в себе огромный чувственный заряд: во всяком случае, когда-то он был там, а впоследствии его отняли. Отсутствие пениса воспринимается как результат некоей кастрации, и с этого момента ребенок начинает противостоять угрозе кастрации в отношении самого себя. Дальнейший процесс слишком хорошо известен, чтобы напоминать здесь о нем еще раз. Мы лишь скажем: невозможно по достоинству оценить значение всего комплекса кастрации, не учитывая, не принимая во внимание его неожиданное возникновение в фазе главенства фаллоса .[…]На стадии […] инфантильной генитальной организации представляется наличие мужского начала без восприятия женского; противопоставление происходит следующим образом: мужской гениталъный орган или кастрированный »( Генитальное детское строение ,1923.) Может появиться искушение заявить: Фрейд, как и его последователи, лишь описывает необходимость фаллогоцентризма, объясняет его последствия, настолько очевидные, насколько массовые Фаллогоцентризм же не является ни несчастным случаем, ни спекулятивным заблуждением, вменяемым в вину тому или иному теоретику. Это грандиозный древний корень, который невозможно не принимать в расчет. Таким образом, его можно описывать, как описывают предмет или путь, и совсем не обязательно, чтобы это описание стало получающей стороной в том, чьим признанием она оперирует. Вне всякого сомнения. Но эта гипотеза, которую, в таком случае, можно было бы распространить на все традиционные тексты, встречает в них, как и у Фрейда, как и у тех его наследников, которые ничего не хотят менять в его завещании, четко определенные границы: описание является «получающей стороной», когда она делает выводы из практики, этики и института, таким образом политики, утверждающей традицию своей истины. Итак, речь больше не идет только о том, чтобы знать, показывать, объяснять, но стоять на том. И воспроизводить. Институционно-этическое предложение провозглашено Лаканом: тема подлинности, наполненности слова, клятвенной веры и «значимого соглашения» показали это в достаточной степени. Оно систематически подстраивается под фаллогоцентричную доктрину значимого. «Анализ может иметь в качестве цели лишь возникновение правдивой речи и осознание объектом его истории в ее непосредственной связи с будущим» ( Сочинения , стр. 302). Еще не достигнув вершин того пути, которые я намечал для изучения [трудов Фрейда], прежде чем взяться за трансфер, затем отождествление, страх, совсем не случайно, эта идея никому не пришла бы в голову, что в этом году, то есть четырьмя годами ранее того, как мой семинар подошел к концу в Сент-Ане, я решил, что должен утвердить нас в этике психоанализа. «Действительно, кажется, что мы рискуем забыть в поле нашей деятельности о том, что принципом его является этика и что, следовательно, что бы он ни сказал себе и, с таким же успехом без моего признания, о предназначении человека, больше всего нас мучит состояние воспитания, которое хотелось бы видеть гуманным.» «Всякое воспитание человека в сущности своей, и отнюдь не по воле случая, направлено на сдерживание наслаждения» ( Заключительная речь Дней, посвященных психозу у детей, в Исследованиях , специально «Детство душевнобольного», 11.12.1968, стр. 145–146.)