Карл Ясперс - Ницше. Введение в понимание его философствования

Der Briefwechsel Nietzsches und Overbeck, Leipzig, 1916; см. также работу Бернулли о них обоих; кроме того: Walter Nigg, Franz Overbeck, München, 1931.

См.: Egidy, l. c., и о Бунгерте: письма Гасту с 7.3.83 до 2.4.83.

См.: Bernoulli I, 256ff. (Scheffler).

О брачном предложении, сделанном Ницше в начале 1876 г. см.: Bohnenblust, l. c., и кроме того: H. W. Brann, Nietzsche und die Frauen, Leipzig, 1931.

Литература о заболеваниях Ницше: P. J. Möbius, Nietzsche, 2. Aufl., Leipzig, 1904; Ottokar Fischer, Eine psychologische Grundlage des Wiederkunftgedankens. Zeitschr. f. angew. Psychologie 5, 487, 1911; Ernst Benda, Nietzsches Krankheit, Monatsschr. f. Psychiatrie und Neur. Bd. 60, S. 65, 1925; Kurt Hildebrandt, Gesundheit und Krankheit in Nietzsches Leben und Werk, Berlin, 1926; E. F. Podach, Nietzsches Zusammenbruch, Heidelberg, 1930; Paul Cohn, Um Nietzsches Untergang, mit vier Briefen von El. Förster-Nietzsche, Hannover, Morris-Verlag, o. J. (1931); E. F. Podach, Nietzsches Krankengeschichte (перепечатка полной истории болезни, составленной в клинике Йенского университета): Die medizinische Welt, vierter Jahrgang, S. 1452, 1930.

То, что методическое исследование хронологически упорядоченного материала наследия и писем здесь только намечает в общих чертах, нуждается в методической проработке, успешно осуществить которую можно только при условии, что будет издано новое большое полное собрание материалов наследия и полное собрание писем (в хронологическом порядке).

Глупости, вздор ( фр. ).

Об этом см. мою работу: Strindberg und van Gogh … Zürich, 1922, 2. Aufl. Berlin, 1926.

Фосфат калия.

Священная ложь ( лат. ).

Дерзость, святотатство, нарушение божеских и человеческих законов ( греч. ).

Когда Ницше здесь добавляет: «Истина, следовательно, пагубнее заблуждения», то надо помнить, что у него в философском контексте слова «истина» и «заблуждение» могут меняться значениями: правда, истина как стабильность в любом случае является для него «заблуждением», но если это заблуждение обуславливает жизнь высокого ранга, то оно может называться истиной как заблуждение, способствующее жизни, если же оно парализует жизнь , то оно может называться истиной в смысле упадочной жизни с её удобной ленью, которая понимает истину именно так.

К вящей славе Господней ( лат. ).

О том, что в этой связи думает о себе Ницше см. аб. 1370сл.

См. гл. «Как Ницше понимает своё мышление и самого себя» — аб. 1436, 1446сл.

Я не стану касаться рассуждений, которые стремятся биографически представить в роли Ариадны Козиму Вагнер. Нет никаких сомнений, что воспоминания о Козиме порой имеют для Ницше определённое значение, когда он говорит об Ариадне (особенно отчётливо в: …) и в его безумной записке: «Ариадна, я люблю тебя. Дионис», но этот контекст ровно ничего не значит для понимания философского смысла этой символики, которая по своей сути остаётся пограничной, не переводимой ни в рациональные, ни в психологические понятия и вообще может быть обнаружена только через ницшев экзистенциальный пограничный опыт, из страсти к истине.

Сомнение, высказываемое в отношении греков, означает, что Ницше размышляет о греках после Сократа. Досократический мир для него непререкаем.

Цель, конец ( греч. ).

О «теории» истолкования применительно к смыслу истины см. аб. 628сл.

Когда Ницше говорит, что «феномен тела наиболее богатый, отчётливый и осязательный феномен», что необходимо «методически поставить его на первое место» (ВВ, 228), или что важно исходить из тела и пользоваться им как руководящей нитью , так как оно допускает более отчётливое наблюдение (ВВ, 249), или что при использовании руководящей нити тела обнаруживается чрезвычайная множественность и поэтому следует «пользоваться … более содержательным феноменом как руководящей нитью для понимания более бедного по содержанию феномена» (ВВ, 239), то ещё не понятно, что в конце концов под этим «телом» подразумевается. Ибо оно вновь и вновь быстро начинает восприниматься как живое анатомическое тело, предмет биологии — и тогда теряет характер объемлющего. Использование тела как руководящей нити остаётся тогда просто методологическим требованием. Ибо Ницше пользовался этой руководящей нитью лишь в весьма общих представлениях. Исходная точка «тело и физиология» даёт ему, например, «правильное представление о роде нашего субъектного единства, а именно как о правителе, стоящем во главе некоторого общества … равным образом о зависимости этого правителя от управляемых и от порядка рангов и разделения труда … что борьба выражается также в повиновении и повелевании» (ВВ, 228–229; цитируемый фрагмент изменён — пер.). Ницше затем лишь повторяет без дальнейшего развития старую идею, что « видимая органическая жизнь и невидимое творческое душевное правление и мышление имеют между собой параллели» (13, 58). Но в качестве начала метода познания эта идея сомнительна, и это обстоятельство у Ницше фактически не повлекло за собой какого-либо более определённого понимания, следствием стала, пожалуй, склонность в целях мнимого усмотрения сути дела допускать влияние биологического способа рассуждения.