Array Array - БЕЗГРАНИЧНОЕ. ВОСТОЧНЫЕ И ЗАПАДНЫЕ СТРАТЕГИИ САМОРАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕКА

И все же, благодаря чему у меня возникает это навязчивое впечатление, что я сознаю время, в особенности прошлое, всю историю моей жизни, все былое? Ибо несмотря на ясное понимание того, что в моем непосредственном переживании прошлого нет, а есть лишь бесконечное настоящее, я тем не менее твердо убежден, что знаю что-то о прошлом. И никакая игра слов не может убедить меня в обратном, ибо что-то ясно и убедительно говорит мне о том, что случилось минуты, дни и даже годы тому назад. Что это? И как это можно отрицать?

Ответ на первый вопрос представляется очевидным: это память. Ибо хотя я непосредственно не вижу прошлого, не чувствую его и не прикасаюсь к нему, я могу о нем помнить. Память убеждает меня, что прошлое было, и, фактически, если бы не она, у меня бы не было никакого представления о времени вообще. Затем я замечаю, что другие люди, судя по всему, также обладают памятью, и что все они сообщают примерно о том же прошлом, которое припоминаю я.

Исходя из этого я предполагаю, что память дает мне знание о действительном прошлом, хоть я и не могу непосредственно переживать его. Но именно здесь, утверждает мистик, я совершаю роковую ошибку. Мистик согласен, что когда я думаю о прошлом, все, что я на самом деле знаю о нем, представляет собой определенное воспоминание, – но, добавляет он, само это воспоминание есть наличное переживание, испытываемое в настоящий момент. Алан Уотс развивает эту мысль:

Но как быть с воспоминаниями? Разве не очевидно, что вспоминая о прошлом я тем самым знаю о нем? Ладно, вспомните что-нибудь. Вспомните, как вы встретили на улице знакомого. Что вы при этом сознаете? Вы наблюдаете вовсе не действительное событие – знакомого, идущего по улице. Вы не можете подойти к нему и пожать руку, или получить ответ на вопрос, который забыли задать ему в том прошлом, которое сейчас припоминаете. Иными словами, вы наблюдаете вовсе не действительное прошлое. Вы наблюдаете след этого прошлого в настоящем... На основании воспоминаний вы делаете вывод о существовании каких-то прошлых событий. Но вы не сознаете никаких прошлых событий. Вы знаете о прошлом только в настоящем и как о части настоящего.

Таким образом, действительное прошлое мне вообще незнакомо, я знаком лишь с воспоминаниями прошлого, а воспоминания эти существуют лишь в качестве наличных переживаний, испытываемых в настоящий момент. Кроме того, когда так называемое "прошлое" событие действительно имело место, оно имело место в настоящем. Следовательно, я никогда непосредственно не переживаю действительного прошлого. Точно так же мне незнакомо и будущее, я знаком лишь с предвидениями или ожиданиями, которые сами по себе есть частью того, что испытывается в настоящий момент. Ожидания, как и воспоминания, – это события в настоящем.

Увидеть, что прошлое, данное в воспоминаниях, и будущее, данное в ожиданиях, представляют собой события в настоящем, значит увидеть, что время существует только в настоящем. В свете такого понимания гораздо яснее становятся высказывания мистиков о времени и вечности. Возьмем, к примеру, знаменитые слова Мейстера Экхарта о двух видах библейских дней: "Дней больше, чем один. Есть день души и день Бога. День, был ли он шесть, или семь или более шести тысяч лет назад, так же близок к настоящему, как и день вчерашний. Почему? Потому что время содержится в Сейчас, в настоящем моменте. День души пал во время и образуется тем естественным светом, что позволяет видеть вещи. Однако день Бога – полный день, что объемлет день и ночь. Это момент истинного Сейчас. Прошлое и будущее равно далеки от Бога и отпали от пути Его." Или высказывание Николая Кузанского: "Вся временнáя последовательность равна одному и тому же Вечному Сейчас. Поэтому нет ничего прошлого или будущего". Теперь мы можем понять, почему Данте мог говорить о том невероятном "Моменте, для которого любое время – настоящее".

Получается, наша зависимость от времени и все его проблемы являются громадной иллюзией. Нет времени, есть только сейчас, и единственное, что вы когда-либо испытывали, есть вечно настоящее, – какими бы ни были его внешние формы. Но большинство из нас обычно чувствует, что наш настоящий момент едва ли вечен. Напротив, мы чувствуем, что наш настоящий момент – это урезанное, мимолетное настоящее, длящееся не более одной-двух секунд. Это то, что христианские мистики называют nunc fluens, "преходящим настоящим". Иначе говоря, мы чувствуем что наш настоящий момент ограничен и имеет пределы. Он как бы зажат между прошлым и будущим. Ибо смешивая символы-воспоминания с действительностью, мы проводим через вневременное настоящее границу, разрывая его на противоположности, а затем представляем себе время как движение от прошлого через наше "мимолетное настоящее" к будущему. Мы устанавливаем границу на территории вечности, и тем самым отгораживаем себя от нее.