Бернард Клервоский: О благодати и свободе воли

Примечания

Оглавление

Примечания

*Цитаты из Библии, отмеченные звездочкой, переведены так, как они даны у Бернара Клервоского. В каноническом тексте православной Библии некоторые из них отсутствуют или имеют расхождения с католической библией.

[1]. ...Что подвергалось уже рассмотрению многих. -- Бернар, очевидно имеет в виду своих предшественников, христианских теологов, писавших о свободе воли. В их числе Августин, Рабан Мавр, Готшалк, Ансельм Кентерберийский и др.

[2]. Бернар, как и Августин, различает понятия "свободы воли" (Libera voluntas, libertas voluntatis) и "свободного выбора" (liberum arbitrium). См. об этом термине послесловие. В названии трактата Бернаром Клервоским употреблен термин "liberum arbitrium", однако переводчик, в соответствии с традицией перевода на русский язык, передал его как "свобода воли". В переводе трактата различие между двумя терминами сохранено.

[3]. Последнее (т.е. естественное влечение) обще у нас с неразумными животными... -- Различение между влечениями [страстями] тела и побуждениями [движениями] души восходит к платоновской традиции, исходившей из дуализма души и тела, что было воспринято и христианством.

[4]. Ибо где необходимость, там нет воли. -- К области, где царит необходимость божественного предопределения, относится все, сотворенное богом. Человека же, по мысли Бернара, возвышает над прочим сущим наделенность разумом, порождающая его способность желать и не желать, т.е. свободу воли. Дав человеку разум, бог тем самым возвысил его над другими своими творениями. Вместе с тем воля человека, будучи сотворенной, содержит в себе несовершенство, которое может быть причиной обращения человека ко злу.

[5]. ... только одна воля ... вполне заслуженно делает тварь праведной или неправедной... -- Эта мысль Бернара вступает в противоречие с его последующими высказываниями об определяющей роли божественной благодати в "спасении" человека.

[6]. Царствие это не придет к нам сразу. -- Бернард полагал, что область царства небесного расширяет свои границы и в земном бытии по мере изживания людьми своих грехов. из этого может быть сделан вывод, что добродетельная жизнь, следование божественным установлениям приближают наступление царства божьего. Эта идея несколько противоречит христианской догме о благодати, но такое толкование можно найти и у Августина.

[7]. Отнимите от вещей имеющееся от них удовольствие -- они тотчас же надоедают или превращаются в страдание. -- Мотив, очень популярный в средневековой литературе, пришедший в нее из сочинений античных авторов. См., например: А.М.Т.S. Boetii. De consolatione pilosophiae. II, pr. V.

[8]. "Песнь песней" -- особенно любимая Бернардом книга Библии, к которой он обращается постоянно.

[9]. Мы становимся как бы принадлежащими богу через волю к добру... -- Ср.: Августин. Исповедь, VII, 3-5, 12-16; Он же. О свободе воли, II, 54.

[10]. Рассуждая о свободе воли, сохраняющейся после грехопадения, Бернард смещает акценты по сравнению с Августином. Он обращает внимание на сохранение свободной воли и значимость таких ее качеств как воление и свобода выбора, в то время как Августин особое значение придавал божественной благодати, без которой свободная воля бессильна. Ср., Августин. О граде Божием, XIV, 11.

[11]. Говоря о трех видах свободы, Бернард отправляется от теологемы божественного триединства. Он совмещает ее с представлением о природе бога как высшего блага или совершенного в себе самом бытия. Все, носящее печать тварности, есть разрушение божественного совершенства. В соответствии с этим лишь такое проявление свободы как свободный выбор, в котором запечатлен образ вечной и несомненной божественности, являет собой высшую, наименее несовершенную ступень свободы.

[12]. ...любовь покрывает множество грехов... -- Любовь (caritas) как связующее начало бытия понимается Бернардом как любовь к Богу. Желание даровать эту любовь людям он считает одной из главных причин воплощения Христа. Понятие любви к богу он сделал центральным в своей философско-теологической системе. Вместе с тем своей жизни Бернард, поглощенный любовью к Богу, часто забывал о таком ее проявлении как любовь к ближнему. В этом, в частности, упрекал его клюнийский аббат Петр Достопочтенный.

[13]. ...только совершение греха, но не греховное желание наказывается... -- Августин, напротив, особое значение при божественной оценке придает побуждениям, а не деяниям (Августин. О граде Божием, XIV, 28). Далее Бернард подходит ближе к позиции Августина.

[14]. ...Следовательно, без сомнения, Богом вершится наше спасение, а не посредством нас... -- Ср. с тезисом Бернарда "Ибо никто не будет спасен помимо своей воли". Непримиримость этих двух позиций очевидна.