Л. Науменко - Монизм как принцип диалектической логики

Очень важно, что о механизме взаимодействия вещей здесь еще не может быть и речи. Как огонь воздействует на землю и как вода физически обусловливает «смерть» воздуха, об этом Гераклит еще не имеет отчетливого представления. Но логический механизм. ему совершенно ясен: «смерть» воздуха предопределена тем, что он есть ущербное, качественно ограниченное явление бытия, одностороннее, внутри себя неполное, абстрактное существование, что он есть ущербный образ своей бесконечной сущности – огня. Огонь, перейдя в состояние воздуха, логически вытеснил из реальности и землю и воду просто потому, что он есть воздух, т.е. определенное, конечное содержание. Но самим фактом своего рождения он обрек себя на гибель, ибо он есть воплощенное противоречие, реальное противоречие в самом бытии.

На страже этой космической логики и стоит «космическая справедливость». Суд над космосом и над всеми находящимися в нем совершается через огонь. Этот огонь есть противоречие: «[он же называет его] недостатком и изобилием; [недостаток же, по его учению, – это образование космоса, а изобилие – его пожар]» [38] Там же, с. 47. .

Таким образом, полагание логических различий внутри единства, особенного во всеобщем, ограничение «изобилия» в бытии и снятие этого ограничениями есть космический процесс, объективная необходимость. Ее нельзя назвать необходимостью внешней, механической, это содержательно логическая необходимость. Однако она еще не предполагает идеи логически мыслящего существа. Эту необходимость можно было бы определить как стихийно разумную, так как огонь полагает каждой вещи границу ее бытия в составе целого, судит ее «по справедливости», «разумно». «Всем управляет перун, [то есть он направляет; перуном же он (то есть Гераклит. – Л.Н .) называет вечный огонь, он говорит также, что огонь разумен и является причиной управления всем]» [39] Там же.

«Логос» поэтому есть не только «слово», выражающее устойчивую сущность вещи, особенное. Он есть и всеобщее основание вещей, субстанция. Но это всеобщее не просто покоящееся единство, «внутренняя немая общность» (К. Маркс). Оно активно, деятельно. «Логос» – объективный и немеханический закон бытия. Он – всеобщее, воплощенное в особенном и единичном. Он «управляет всем», но «через все» (dia panton). Он – воплощенная диалектика единого и многого, предела и беспредельного.

В мифе вселенские силы запредельны по отношению к вещам. Их господство бесконтрольно. Ранняя греческая философия мыслит эти всеобщие силы как силы самих вещей. Решение загадки мира они видят в логической структуре вещи, в отношении всеобщего и особенного, беспредельного и предела. Познание для философа поэтому не означает ухода в некоторый особенный, сверхналичный и сверхъестественный мир, но погружение в наличное, овладение всеобщим через особенное и особенным через всеобщее, т.е. мышление.«Философия, именно потому, что она есть проникновение в разумное , представляет собою постижение наличного и действительного , а не выставление потустороннего начала, которое бог знает где существует...» [40] Гегель Г.В.Ф . Сочинения, т. VII, с. 14. Всеобщее господство меры и ритма, гармонии есть начало добра, его постижение – мудрость. Беспредельное поэтому пифагорейцы объединяли со злом, а добро они видели только в пределе, т.е. в организованном. Стобей цитирует Филолая: «Все существующее должно быть пределом или беспредельным или тем и другим вместе. Но быть пределом или только беспредельным оно не может. Вследствие того, что, как оказывается, оно не состоит ни исключительно из одного предела, ни исключительно из одного беспредельного, совершенно ясно, что мировой строй и [всё], что в нем, образовалось из соединения предела и беспредельного...» [41] Цит. по кн.: Лосев А.Ф . История античной эстетики. Москва, 1963, с. 266.

Беспредельное Анаксимандра Аристотель понимает как нечто имеющее предел в самом себе. «Он объемлет всё и всем правит». Об Анаксагоре: «Он считал [все вещи] по виду определенными. Однако если бы были [вещи] поистине беспредельные, то они были бы совершенно непознаваемыми» [42] Там же, с. 321. . И «нельзя [в таком случае] иметь представления о предмете; то, что беспредельно в этом смысле, как можно его мыслить?» [43] Аристотель . Метафизика. М.–Л., 1934, с. 41.

В отличие от механизма судьба конечных форм и частей в рамках этого целого определяется не их взаимодействием, а их отношением к своему всеобщему основанию, которому присуща большая степень реальности, чем его частным воплощениям. Поэтому и космос ранних натурфилософов основан не на физике, а на логике. «Без мышления, – согласно Диогену Аполлонийскому, – не могло бы быть такого разделения [первовещества], чтобы во всем заключалась [определенная] мера: в зиме и лете, в ночи и дне, в дождях, ветрах и ясной погоде» [44] См.: Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. Москва, 1930, с. 128. .