Марина Курочкина - Тринитарное мышление и современность

Секс - это тоже "объединение-разъединение", достижение близости - и одновременно люди остаются чужими друг другу; для большинства такой секс вполне возможен - интим чужих людей.

11

Нора, дом - тот же образ двойственности: принимаю тех, кого хочу, и не принимаю, отгораживаюсь от тех, кого не хочу.

В психологии рассматриваются две фундаментальные силы в структуре личности - влечение к смерти (некрофилия) и влечение к жизни (биофилия). Борьба биофилии с некрофилией ведется постоянно, парадокс человеческого состояния в том, что человек не принимает жизни во всей полноте и в то же время мается от ее отсутствия, от скудости своей жизни, производя своеобразную полужизнь. Некрофил, к примеру, тоже не любит смерть напрямую, он ее любит под видом любви к жизни, а само стремление к любви проявляется в поиске патологического принятия, в образе садомазохистских отношений.

От чужого несовершенства можно отгородиться, а от собственного очень трудно, это самая большая боль человека, его внутренний конфликт, который и порождает в нем перманентное состояние двойственности; а она в свою очередь ведет к замиранию и окостенению.

В книге "Дао-дэ-цзин" говорится: "Человек при своем рождении нежен и слаб, а при своей смерти тверд и крепок. Твердое и крепкое - это то, что погибает, а нежное и слабое - это то, что начинает жить" ( 76). "Кто содержит в себе совершенное, тот похож на новорожденного" ( 55). Эти загадочные и поэтические слова подходят и к пониманию смерти; она начинается с волевого замирания, которое приводит к закостенению и дальше к окаменению и небытию.

Это волевое замирание и есть, собственно, не жизнь с точки зрения развития, ибо жизнь - это динамика и движение, и прежде всего волевая динамика, движение воли к абсолютной реальности. Это движение можно охарактеризовать как погружение в реальность. Но человек, приспособивший жизнь к состоянию своей воли, более стремится обладать реальностью, нежели погружаться в нее, и бессознательно делает все, чтобы этого погружения не произошло,

12

так как оно является очень большой перегрузкой, подобно той, которую испытывают космонавты, преодолевая барьер гравитационной силы; она, как материнское лоно, одновременно и предохраняет, и не пускает. Человек хочет движения, но не хочет перегрузок, поэтому люди придумывают заменители движения (у кого пластическое, у кого физическое, у кого интеллектуальное), словно "газируя" этим реальность, как воду, создавая иллюзию движения, имитацию движения, - либо налагают заклятия, чтобы не было движения, утверждая, что это грешно. Воля будто замирает и говорит человеку, что дальше идти не нужно, но неясно почему - то ли потому, что все понятно, то ли потому, что страшно. Однако именно способностью к преодолению определяется человеческая подвижность, динамика и сама жизнь.

В Ветхом Завете у избранного народа духовное развитие в определенном смысле совпадало с физическим, материальным, потому так ясно читается у евреев воля к подвижности, уходу от физического и духовного рабства. Потому так непонятен был для рациональной религии египтян голос Бога как голос пустыни, который везде - и спереди, и сзади, и слева, и справа, как некая пугающая подвижность, тогда как у самих египтян боги весомые, отлитые в бронзе, золоте, их нельзя бросить и куда-то пойти странствовать.

Христос пришел раскрутить пружину внутреннего развития человека, создать динамику движения воли к абсолютной реальности сквозь боль, через страдание и смерть - к чистому бытию; вхождение в реальность через смерть - это и есть воскресение. Он Сам прошел весь этот путь и показал, что это возможно, и оставил Свое послание - "Я есмь дверь" - всем людям. Христа называют новым Адамом, который, в отличие от нашего праотца, не нарушил связи с Богом, связи с Творцом, не вышел из области абсолютной реальности в реальность, замутненную грехом, хотя и жил в ней.

13

В реальности, в которой живет человек с раздвоенным сознанием, критерием нравственности является принцип "Из двух зол выбираем меньшее". Действительно, что правильнее - терпеть, видя, как насильник терзает свою жертву, или публично казнить злодея? Конечно, казнить! В области абсолютной реальности этот принцип не работает, а если он и начинает работать, то абсолютная реальность рассеивается как утренний туман над рекою. Любить врагов можно только в области абсолютной реальности, любить сквозь искаженный образ, любить, вызывая к жизни подлинный образ, чтобы он смог прорасти почти сверхъестественным образом, как иногда прорастают одуванчики сквозь старый асфальт. И если человек делает шаг навстречу такой любви, пребывая в замутненной реальности, он делает шаг навстречу абсолютной реальности, шаг навстречу спасению.