И Лакатос - Фальсификация и методология научно-исследовательских программ

Ошибка Мидоуэра простительна: на блестящих ученых, чьи теоретические способности страдали от тирании индуктивистской логики открытия, фальсификационизм, даже в его догматической форме, должен был произвести потрясающее впечатление освобождения. (Помимо Мидоуэра, другой нобелевский лауреат. Экклз под влиянием Поппера изменил свое вначале скептическое отношение к смелым фальсифицируемым умозрениям; см. [41], р. 274-275.)

313 [158].

314 [161], р. 242 и далее; [русск. перев., с. 365].

315 [163], р. 38; [русск. перев., с. 247).

316 Если у читателя возникнут сомнения относительно правильности моей трактовки критерия демаркации Поппера, ему стоит перечесть соответствующие главы [161], пользуясь при этом замечаниями Масгрейв [133]. Последняя работа направлена против Бартли, который ([8]), ошибочно приписал Попперу критерий демаркации наивного фальсификационизма.

317 В [154] Поппер главным образом выступал против уловок ad hoc, протаскиваемых исподтишка. Поппер (вернее, Поппep ) требует, чтобы замысел потенциально негативного эксперимента был представлен вместе с теорией, с тем чтобы смиренно подчиниться приговору экспериментаторов. Из этого следует, что конвенционалистские ухищрения, которые уже после такого приговора позволяют исходной теории выкрутиться задним числом и увильнуть от его исполнения, должны быть отвергнуты ео ipso (в силу этого, (лат.)-Пер.). Но если мы допускаем опровержение, а затем переформулируем теорию при помощи уловок ad hoc, мы можем допустить ее уже как "новую" теорию; и если она проверяема, то Поппер] принимает ее для того, чтобы подвергнуть новой критике: "Всякий раз, когда обнаруживается, что некоторая система была спасена с помощью конвенционалистской уловки, мы должны снова проверить ее и отвергнуть, если этого потребуют обстоятельства ([161], гл. 20; русск. перев., с. 110).

318 Подробнее см. [91), особенно р. 388-390.

319 Такую терпимость редко можно встретить (если вообще можно встретить) в учебниках по методам науки.

320 См., например, [161], конец гл. 4; [русск. перев., с. 60]; см. также [167], р. 93. Вспомним, что такое значение метафизики отрицалось Контом и Дюгемом. Среди тех, кто больше других сделал для того. чтобы повернуть вспять анти-ме-тафизическое течение в философии и истории науки, надо назвать Барта, Поппера и Койре.

321 Карнап и Гемпель в своей рецензии на эту книгу пытались защитить Поппера от этих обвинений (см. [31] и [73]). Гемпель писал: "Поппер слишком подчеркивает некоторые стороны своей концепции, сближающие его с некоторыми ориентированными на метафизику мыслителями. Будем надеяться, что эта исключительно ценная работа будет понята правильно и в ней не увидят новую, быть может, даже логически корректную метафизику".

322 Отрывок из этого послесловия заслуживает того, чтобы его здесь процитировать: "Атомизм - это прекрасный пример непроверяемой метафизической теории, чье влияние на науку превосходило влияние многих проверяемых теорий.. . Самой последней и самой значительной до сих пор была программ Фарадея, Максвелла, Эйнштейна, де Бройля и Шредингера, рассматривавшая мир... в терминах непрерывных полей. . . Каждая из этих метафизических теорий функционировала в качестве программы для науки задолго до того, как. стать проверяемой теорией. Она указывала направление, в котором . следует искать удовлетворительные научно-теоретические объяснения, и создавала возможность того, что можно назвать оценкой глубины теории. В биологии, по крайней мере, в течение некоторого времени подобную роль играли теория эволюции, клеточная теория и теория бактериальной инфекции. В психологии можно назвать в качестве метафизических исследовательских программ сенсуализм, атомизм (т.е. такая теория, согласно которой опыт складывается из далее не разложимых элементов, например, чувственных данных) и психоанализ. Даже чисто экзистенциальные суждения иногда наводили на мысль и оказывались плодотворными в истории науки, даже если не становились ее частью. В самом деле, мало какая теория оказала такое влияние на развитие науки, как одна из чисто метафизических теорий, согласно которой "существует вещество, способное превратить неблагородные металлы в золото (т.е. "философский камень")"; хотя эта теория была неопровержимой, никогда не подтвержденной, и сейчас в нее никто не верит".

323 См., в частности [164], гл. 66; в издании 1959 г. Поппер добавил разъясняющее примечание, чтобы подчеркнуть: в метафизических кванторных предложениях квантор существования должен Интерпретироваться как "неограниченность";