И Лакатос - Фальсификация и методология научно-исследовательских программ

Можно ли из этого вполне банального наблюдения вывести общую формулу "всякая проверка бросает вызов всей целостности нашего знания"? А почему бы и нет? Сопротивление этой "холистской догме относительно "глобального" характера всех проверок"331 со стороны некоторых фальсификационистов вызвано просто семантическим смешением двух различных понятий "проверки" (или "вызова") упрямого экспериментального результата, имеющего место в нашем знании.

Попперовская интерпретация "проверки" (или "вызова") состоит в том, что данный результат О противоречит ("бросает вызов") конечной хорошо определенной конъюнкции посылок Т: О&Т не может быть истинной. Но с этим не будет спорить ни один сторонник тезиса Дюгема-Куайна.

Куайновская интерпретация "проверки" (или "вызова") состоит в том, что замещение О&Т может быть вызвано некоторым изменением и вне О и Т. Следствие из О&Т может противоречить некоторому положению Н из какой-либо удаленной части нашего знания. Однако никакой попперианец не станет этого отрицать.

Смешение этих двух понятий проверки приводит к некоторым недоразумениям и логическим промахам. Кое-кто, интуитивно ощущая, что рассуждения по правилу modus tollens, исходящие из опровержения, могут относиться к весьма неявным посылкам из целостности нашего знания, отсюда ошибочно заключают, что ограничение ceteris paribus - это посылка, конъюнктивно соединеная с вполне очевидными посылками. Но "удар" может наноситься не рассуждением по modus tollens, а быть следствием последовательного замещения исходного "дедуктивного механизма".332

Таким образом, "слабый тезис Куайна" тривиальным рассуждением удерживается. Но "сильный тезис Куайна" вызывает протест и наивного, и утонченного фальсификациониста.

Наивный фальсификационист настаивает на том, что из противоречивого множества научных высказываний можно вначале выделить (1) проверяемую теорию (она будет играть роль ореха), затем (2) принятое базисное предложение ( молоток), все прочее будет считаться бесспорным фоновым знанием (наковальня). Дело будет сделано, если будет предложен метод "закалки" для молотка и наковальни, чтобы с их помощью можно было расколоть орех, совершая тем самым "негативный решающий эксперимент". Но наивное "угадывание" в этой системе слишком произвольно, чтобы обеспечить сколько-нибудь серьезную закалку. (Грюнбаум, со своей стороны, прибегая к помощи теоремы Бэйеса, пытается показать, что по крайней мере "молоток" и "наковальня" обладают высокими степенями вероятности, основанными на опыте, и, следовательно, "закалены" достаточно, чтобы их использовать для колки орехов.)333

Утонченный фальсификационист допускает, что любая часть научного знания может быть заменена, но только при условии, что это будет "прогрессивная" замена, чтобы в результате этой замены могли быть предсказаны новые факты. При такой рациональной реконструкции "негативные решающие эксперименты" не играют никакой роли. Он не видит ничего предосудительного в том, что какая-то группа блестящих исследователей сговариваются сделать все возможное, чтобы сохранить свою любимую исследовательскую программу ("концептуальный каркас", если угодно) с ее священным твердым ядром. Пока гений и удача позволяют им развивать свою программу "прогрессивно", пока сохраняется ее твердое ядро, они вправе делать это. Но если тот же гений видит необходимость в замене ("прогрессивной") даже самой бесспорной и подкрепленной теории, к которой он охладел по философским, эстетическим или личностным основаниям - доброй ему удачи! Если две команды, разрабатывающие конкурирующие исследовательские программы, соревнуются между собой, скорее всего, победит та из них, которая обнаружит более творческий талант, победит - если Бог не накажет ее полным отсутствием эмпирического успеха. Путь, по которому следует наука, прежде всего определяется творческим воображением человека, а не универсумом фактов, окружающим его. Творческое воображение, вероятно, способно найти новые подкрепляющие данные даже для самых "абсурдных" программ, если поиск ведется с достаточным рвением.334 Этот поиск новых подтверждающих данных - вполне естественное явление. Ученые выдвигают фантастические идеи и пускаются в выборочную охоту за новыми фактами, соответствующими их фантазиям. Это можно было бы назвать процессом, в котором "наука создает свой собственный мир" (если помнить, что слово "создает" здесь имеет особый, побуждающий к размышлениям смысл). Блестящая плеяда ученых, получая финансовую поддержку процветающего общества для проведения хорошо продуманных экспериментальных проверок, способна преуспеть в продвижении вперед даже самой фантастической программы или, напротив, низвергнуть любую, даже самую, казалось бы, прочную цитадель "общепризнанного знания".