Аркадий Лукьянов - Идея метакритики 'чистой' любви

______________ * 3 Cм.: Герцен А.И. Письма об изучении природы // Герцен А.И. Соч. в 2-х тт.: Т.1. - М.: Мысль, 1985. - С. 277.

Итак, мы уже почти нашли решение. Ни духовное, ни любящее "Я" нельзя рассматривать в качестве последней истины нашего существования. Любовь и дух - это такие космические потенции, попадая под влияние которых, человек делает свое существование либо взрывоопасным, либо абсолютно подвижным и хрупким. Поэтому сегодня человеку необходимо сохранить именно свою жажду по прекрасному, то есть эрос. Только в этом случае он снова окажется способным владеть собой, остаться, так сказать, "при-себе". Об этом "бытие-при-себе" говорил уже Платон в своем диалоге "Филеб", подразумевая под ним смесь беспредельного и предела.*

______________ * См.: Платон. Собр. соч. в 4-х тт.: Т.3. - М.: Мысль, 1994. - С. 23-25.

Обратим свое внимание и на тот момент, что прекрасное - не обязательно мгновенно и быстро преходяще. Проблему бытия не стоит вообще слишком жестко связывать с понятием времени, временного, вечного. Значительную роль при этом играет и понятие пространства. "В эмпиризме, - замечает Гегель, заключается великий принцип, гласящий, что то, что истинно, должно быть в действительности и наличествовать для восприятия".* Философия долженствования, напротив, стремится противопоставить действительности нечто потустороннее и сверхчувственное, "которое якобы пребывает и существует лишь в субъективном рассудке".** Но этот рассудок "выделяет лишь конечные определения; последние лишены в себе устойчивости, шатки, возведенное на них здание обрушивается".*** Например, высказывание о том, что жизнь "там свободнее, где ближе к небытию"**** является абстрактно рассудочным. Ведь свобода, любовь не только слаба в своих высших проявлениях, но и "сильна как смерть" (М.Экхарт). Именно по этой причине некоторые люди стремятся заглянуть по ту сторону любви, оставляя себе лишь одно чистое стремление к миру еще никогда не бывшему, к красоте, бесконечно превосходящей ту, которой служит и перед которой преклоняется обычный человеческий рассудок. Так рождается эрос, превосходящий силу смерти именно потому, что он превосходит космические силы любви и духа. Это - третья потенция, потенция, над которой не властно время. Когда она соединяется с любовью и духом, то возникает процесс творения. Многие творения, в том числе и прекрасные памятники искусства, стоят тысячелетия, и не только потому, что они каменные. Тайна заключается в том, что некий дух, неудержимо напирающий на этот мир, предоставляет им, тем не менее, свободное место. Так они и бытийствуют, хранимые эросом, и обволакиваемые со всех сторон духом - временем.

______________ * Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.1. Наука логики. - М.: Мысль, 1975. - С. 148-149. ** См.: Там же. - С. 149. *** Там же. **** Герцен А.И. Соч. в 2-х тт.: Т.1. - М.: Мысль, 1985. - С. 277.

И все же все истинно великое и прекрасное рано удаляется с исторической сцены, не успевая дозреть до конца. В этом проявляется неумолимый закон эроса. Не только материальная, но и духовная сила оказываются истраченными прежде, чем то или иное явление достигнет стадии своего расцвета. Эрос, таким образом, имеет двоякую природу. С одной стороны он как бы задерживает рассвет, напоминая о том, что любви предшествует некий сумрак первоначального чувства, а с другой - гонит вещи этого мира по ступеням совершенства. Но самое главное назначение эроса - это не дать прекрасному исчерпать себя до конца. На это намекает и Шекспир, когда рассуждает о границах счастья:

"По счастью, наше счастье не чрезмерно:

Мы не верхи на колпаке фортуны".1*

______________ * 1 Шекспир В. Собр. избр. произв. Т.1. - СПб.: Terra Fantastica МГП "Корвус", 1992. - С. 101.

Пусть духовные блага и делают нас сильнее, пусть они повышают статус нашего присутствия в "земной вечности" (Фихте), но ни одно из них не может дать нам полного счастья, хотя бы без малой доли заключенного в них несовершенства и стремления к отсутствию. Одухотворенный эрос, на наш взгляд, и есть сознание такого отсутствия, с которым невозможно соизмерить никакое присутствие. Итак, сегодня необходим новый подход к жизни. Его можно выразить в эссе, раскрывающем то, чем стал мир, пустоту его существования, истощение философии и бездействие политики. Такое сочинение не должно игнорировать бездействия и пустоты нашего времени. Оно призвано показать, что бездеятельность и пустота - это не просто данность. Их еще предстоит ощутить, испытать их возможности. Современная эпоха должна жить с уверенностью в пустоте или недостатке. Настало время проявить ей преданность, преданность вещам преходящим и исчезающим. Мысль Моисея Маймонида о том, что в мирском есть нечто высшее и большее, чем необходимое бытие, содержит в себе больше мудрости, чем все рассуждения о высотах духовного, к которым человек будто бы пробивается путем подавления природных склонностей души, то есть особенностей своей психической и чувственной жизни. Итак, пусть критика так называемой "чистой" любви и "чистого" духа приобретет всеобщий характер. То же, что останется после данной критики, должно составить науку подлинной любви человека, или теорию творческого эроса. Любовь и сон - не небесные дары. Человеку еще только предстоит научиться любить и научиться грезить. Осознание всех ужасов реального мира и его смерти еще не означает конца человека. Последний должен пройти стадию действительного посвящения, связанного с замиранием философии и, наконец, обратиться к созерцанию, то есть испытать полное блаженство. "Я чувствую себя как на седьмом небе" стало поговоркой, идущей к нам еще от элевзинских мистерий. Таким образом, заданы точка зрения, объем и путь всего нашего дальнейшего исследования.