Пьер Прудон - Что такое «собственность»?

В этом заключается весь дух Наполеонова Кодекса.

10–е предложение. Собственность невозможна, ибо она является отрицанием равенства.

Развитие этого предложения послужит резюме всех предыдущих предложений.

1. Принципом политической экономии является положение, что продукты покупаются только за продукты . Собственность можно защищать лишь постольку, поскольку она производит полезности; раз она не производит ничего, она осуждена на гибель.

2. Экономический закон гласит, что труд должен уравновешиваться продуктом ; между тем не подлежит сомнению факт, что при существовании собственности производство стоит дороже, чем оно обходится.

3. Другой экономический закон гласит, что при данном капитале производство измеряется уже не размерами капитала, но производительною силою . Собственность, требующая, чтобы доход всегда соответствовал капиталу, не принимая во внимание труд, не понимает соответствия между причиною и действием.

4 и 5. Подобно гусенице, прядущей свою нитку, работник производит всегда только для себя; собственность, требующая двойного продукта, но не могущая добиться его, грабит и убивает работника.

6. Природа дала каждому человеку только один разум, один дух, одну волю; собственность же, даруя одной личности множественность вотумов, предполагает у нее множественность душ.

7. Всякое потребление, не производящее полезности, есть уничтожение; собственность, все равно, потребляет ли она, или сберегает, или, наконец, капитализирует, всегда является производящей бесполезность , причиной бесплодия и смерти.

8. Удовлетворение всякого естественного права представляет собою уравнение, иными словами, право на какую–либо вещь неизбежно осуществляется обладанием этой вещью. Таким образом, между правом на свободу и положением свободного человека существует равновесие – уравнение; между правом быть отцом и отцовством – уравнение; между правом на безопасность и общественной гарантией – тоже уравнение. Но между правом на получение доходов (droit d'aubaine) и получением этих доходов равновесия не бывает никогда; ибо, по мере того как доход (aubaine) получается, он дает право на получение другого, другой на получение третьего и т. д. без конца. Не будучи никогда адекватной своему объекту, собственность есть право, противоречащее природе и разуму.

9. Наконец, собственность сама по себе не может существовать; для того чтобы обнаруживаться и действовать, она нуждается в посторонней причине, и таковою является насилие или обман . Иными словами, собственность вовсе не равняется собственности, она является отрицанием, ложью, она ничто.

Собственность невозможна; равенство не существует. Первая нам ненавистна, и мы ее желаем, второе владеет всеми нашими помыслами, но мы не умеем его осуществить. Кто объяснит нам этот глубокий антагонизм между нашим сознанием и нашей волей? Кто выяснит причины этого рокового заблуждения, сделавшегося священнейшим принципом справедливости и общества?

Я решил сделать это и надеюсь достигнуть успеха.

Но прежде чем объяснить, как человек совершил насилие над справедливостью, необходимо определить самое понятие последней.

1. О нравственном чувстве у человека и животных

Философы не раз поднимали вопрос о том, где начинается точная граница, отделяющая ум животного от ума человека; и по обыкновению они наговорили и наделали массу глупостей, прежде чем решились сделать то, что только и нужно было делать, – прибегнуть к наблюдениям. Скромному ученому, который, быть может, никогда не воображал себя философом, предназначено было положить конец этим бесконечным препирательствам простым определением, но одним из тех определений, которые важнее целых систем. Фредерик Кювье установил различие между инстинктом и умом .

Но никто еще не поднимал вопроса:

Имеет ли различие между нравственным чувством человека и животных только количественный или же качественный характер?

Если бы в прежнее время кто–нибудь вздумал утверждать первое, то его утверждение сочли бы безумием, святотатством, оскорблением нравственности и религии; светские и духовные суды единогласно осудили бы его. А каким высоким слогом бичевали бы этот безнравственный парадокс! «Совесть, – раздались бы восклицания, – совесть, эта гордость человека, дана только ему одному; понятие справедливого и несправедливого, добродетели и порока является его благороднейшей привилегией; одному лишь человеку, царю природы, венцу творения, дана возвышенная способность противостоять суетным склонностям, выбирать между добром и злом и все более уподобляться Богу, благодаря свободе и справедливости… Нет, священная печать добродетели запечатлена только в сердце человека». Это слова, полные чувства, но лишенные смысла.