Кейс Ваайман - Духовность. Формы, принципы, подходы. Том I

То, что еще присутствует в опыте из прошлого, Гуссерль называет «ретенцией», а то, что уже присутствует из того, что должно наступить, он именует «протенцией» [1822] Е. Husserl, Zur Phanomelogie des inneren Zeitbeumsstseins (HuaX), Den Haag, 1966, 26, 62, 67,100, 186–187; Idem, Formate und transzendentale Logik (Hua XVII), Den Haag, 1974, 317–318. . «Перцептуальное Сейчас непрерывно превращается в длящееся осознание Только-Что-Прошедшего, и одновременно высвечивается новое Сейчас, и т. д.» [1823] ш Idem, Ideas pertaining to a pure phenomenology and to a phenomenological philosophy, The Hague, 1983, 87. . Осознание времени берет свое начало от того мгновения, в котором перекрещиваются эти моменты опыта в потоке опыта. Изначально каждый момент опыта — это совпадение прошлого, настоящего и будущего. «Значение опыта Сейчас существует благодаря эмпирическому горизонту и соответствующему горизонту ожидания, опосредованного как время» [1824] K. Lembeck, Einfuhrung in die phanomenologische Philosophie, Darmstadt, 1994, 59. . Ингенциональный опыт осуществляется в непрерывном предчувствии прошлого и непрерывном ожидании будущего в настоящем опыте.

Назад к самим вещам

Феноменолога очаровывает опыт со всеми его следствиями. Однако опыт неохотно отдает свою истину. В спонтанном мире, в котором мы живем, мы склонны рассматривать вещи исключительно с ограниченного числа позиций. Заранее установлены определенные интерпретации. Мы не намерены откладывать приобретенные нами суждения («Это так, как оно есть»). Кроме того, мы научились смотреть на вещи глазами других людей, мнение которых важно для нас. В результате истинная суть опыта остается покрытой слоем предубеждений, толков и мнений. Если человек стремится добраться до вещи как таковой, он обязательно должен усвоить феноменологическую позицию (Einstellung). Теперь мы рассмотрим наиболее важные позиции, которые характеризуют феноменологический способ действий.

Описание. Описание — это не риторически-интуитивное изображение состояния вещей, не наглядное представление определенных биологических или лингвистических феноменов, а точная формулировка конкретного способа, посредством которого что-то проявляет себя (Abschattung), как это раскрывается, исходя из особой точки зрения (Einstellung) [1825] E. Orth, Beschreibung in der Phanomenolope Edmund Husserls, в E. Orth etal, Perspektiven und Probleme der Husserlschen Phanomenologie. Beitrrige zur neueren Husseri-F&rschung, Freiburg i. Br. — Miinchen, 1991,8-45.Вынесение за скобки (греч.). — Прим. ред. . Как правило, наши спонтанные описания помещены в рамки определенных моделей интерпретации. Для достижения феноменологического описания необходимо отказаться (эпохэ*) от этой привычки и стремиться к той Einstellung, исходя из которой феномен может проявиться в новом свете. Отход от повседневной Einstellung и обретение нового взгляда на Abschattung достигается в процессе письма. Определенный способ поиска (Sichtweise) и связанная с ним структура реальности освобождаются от своих предубеждений и ограничений в процессе письма. Посредством распознаваемых описаний опыта (обычно начиная с сенсорного опыта или осуществления интенциональных актов) писатель (а позднее также и читатель) приводится к новым точкам зрения и понимания. Прежде всего, описание направлено на выявление изменений перспективы (Einstellungswechsel). Цель письменного процесса заключается в возвращении окольным путем (периагогё) от дистанцирования себя (Distant) к знакомому опыту для того, чтобы взглянуть на него новыми глазами.

Интерпретация. В живом опыте всегда есть элемент интерпретации. Мы «видим» дом, когда, строго говоря, мы просто обозреваем фасад. Мы «видим» грозную бурю, лишь замечая тучи на горизонте. Что «видят» фермер, романтик или метеоролог в одних и тех же облаках? Что «видят», глядя на дом, архитектор, бездомный человек или домовладелец? Очевидно, что они постоянно участвуют в толковании действительности. Суть этого процесса заключается в том, что мы интерпретируем что-то как что-то (тучи — как грозу, фасад — как дом, дом — как источник дохода, и так далее). Вот в чем различие между описанием и интерпретацией: описание стремится выразить словами то, что выявляет себя, интерпретация интерпретирует что-то как что-то. Мы постоянно заняты интерпретацией: мы осмысливаем поток нашего опыта как «Я»; мы относимся к вещам вокруг себя как к «миру»; мы интерпретируем других как «второе “Я”». Следовательно, мы интерпретируем не только тексты, но и себя, свою ситуацию, свое прошлое, других. Для Хайдеггера этот толковательный момент был столь важным, что он сделал его ключевым моментом своего феноменологического метода. Он считал, что феномен (файноменон) нужно интерпретировать таким образом, чтобы он уже не был скрыт за внешним видом, а смог проявить себя в своей «непотаенности» (але- тэйя), таким, каким он является на самом деле. Это трудная задача, поскольку «бытие» как «бытие» постоянно маскируется общественным мнением, «толками» (das Gerede), анонимным субъектом (das Man) и другими формами отчуждения. Задача феноменологической интерпретации состоит в том, чтобы привести людей к их исходной расположенности в этом мире, где они обладают подлинным пониманием своего состояния и интерпретируют его в направлении доступного будущего. Следуя учению Дильтея, Хайдеггер был убежден, что жизнь интерпретирует себя [1826] М. Heidegger, Sein und Zeit, Tubingen, 1972, 148–160. . В обычной жизни люди пытаются понять свое реальное состояние: они обнаруживают возможности и осознают, куда «стремится» ситуация. Иногда значащая перспектива открывает то, что требует выражения. Эти понимание и интерпретация, молчаливо осуществляемые самой жизнью, — «не теряя ни слова в этом процессе» [1827] 1,7 Ibid., 157. , —