Антанас Мацейна - Агнец Божий

Как указывает посвящение, «Агнец Божий» – это всего лишь скромный дар уважения автора к прелату Пр. М. Юрасу в связи с его семидесятипятилетним юбилеем. Два года тому назад Прелат обратился ко мне с письменной просьбой, выраженной в следующих словах: «Солнышко моей жизни клонится к закату и, возможно, скоро мне придется отправляться Домой. Перед своим уходом мне хотелось бы успеть хотя бы только одно Ваше произведение собственными руками передать литовской общественности. Может быть еще и смогу» (29 февраля 1964 г.). В ответном письме я предложил Прелату три темы: «Наместник небытия» (Проект философии греха), «Человек бунтарь» (Проблема прометеизма и ее решение) и «Агнец Божий» (Христос в Восточной Церкви). Прелат выбрал «Агнца Божьего», обосновав свой выбор тем, что «на фоне Второго Вселенского Собора Отцов Церкви и в момент литургического обновления показывать миру Агнца Божьего, Который берет на себя грехи мира, необходимо и спасительно» (10 марта, 1964 г.). Эти слова послужили серьезным обоснованием для написания данной книги. Автора радует то, что он смог закончить свою работу как раз в тот год, когда Прелат празднует свой большой юбилей. Эта книга органично вплетается в вереницу разнообразных изъявлений глубокой благодарности и уважения, которое испытывает к Прелату вся литовская общественнось.

Munster/ Westf., 20 января 1966 года.

ЗАМЕЧАНИЕ – Написание русских фамилий и имен в Западной научной литературе создает немало трудностей: оно неодинаково в Европе и в Америке. В тексте данной книги автор, используя чешский или литовский алфавит, пользуется международным правописанием, принятым в библиотеках и библиографических институтах. Однако в сносках, чтобы сохранить библиографическую точность, русские имена и фамилии оставлены в том виде, в каком они даются авторами цитируемых книг. Поэтому написание одной и той же фамилии разное; напр. Berdjaev, Berdiajew, Berdiaeff; Bulgakov, Bulgakow, Boulgakoff, и др. Однако эту пестроту в сноскахубрать нельзя, ибо в таком случае стала бы невозможной библиографическая проверка произведения.

Когда мы подготовляемся к причащению, священник совершает короткий, однако наполненный глубоким смыслом обряд: он поворачивается к людям, поднимает гостию [15] Гостия (лат. hostia – жертва) – облатка – небольшая тонко выпеченная лепешка из пресного пшеничного теста. Католики используют этот, освещенный ксендзом, хлеб для причащения. Термин – г остия – стал применяться в 3 веке. Обычай употребления для причащения гостии с изображением на ней распятия или Агнца известен на Западе с 12 в. чуть выше чашы и произносит: «вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира», а люди на это отвечают: «Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и исцелится душа моя». [16] Чин Мессы – Italy – MIMEP-DOSETE – 1993– (на пяти языках) – «Обряд причащения» – С. 100-102. Не всякий верующий додумывается до того, что здесь веками совершается то, что совершилось в Палестине, когда Христос явился людям. Священник повторяет слова св. Иоанна Крестителя, которые тот произносит, представляя Христа Израилю (ср. Ин 1, 29). Люди же повторяют слова сотника, которые тот произносил, умоляя Христа исцелить слугу его (ср. Мф 8, 8). Гостия, приподнятая над чашей, есть тот самый Агнец Божий, который некогда стоял на берегах Иордана как один из многих, затерявшийся среди толпы и даже никем незамеченный. Только св. Иоанн Креститель узнал Его и сказал людям, что Он есть не просто сын Иосифа из Назарета, но Спаситель их народа и всего мира. Тоже самое сегодня делает и священник: он приподнимает гостию и показывает, что это не ломтик обычного хлеба, но Тело Христово, Тело Агнца Божьего, который и сегодня, как и две тысячи лет тому назад, берет на Себя грехи мира. Слова сотника, повторяемые верующими, это их ответ на указание и на представление им Христа. Они обозначают смиренное раскрытие своего бытия перед стоящим и нас ожидающим Христом. Человек склоняется пред Агнцем Божьим, говорит, что недостоин принять Его под кров свой, но что достаточно только одного Его слова, дабы наше надломленное бытие восстановилось.

В этом удивительном диалоге слышится стук Христа в двери истории и в тоже время отклик человечества на этот стук. Отклик человечества наполненный смирением необходим, дабы Христос смог начать свой искупителный подвиг. Смысл этого диалога везде одинаков: Христа представляют людям, и люди отвечают на это, соглашаясь принять Христа под кров свой, то есть – открыть Ему свое бытие. Что это бытие означает – человечество ли или всего лишь отдельную падшую душу – здесь не имеет никакого значения. Ведь спасение есть деяние не только одного Бога и не только одного человека. Спасение возможно только при содействии Бога и человека. Это есть богочеловеческое действие и процесс. Человекупостоянно указывают на Христа, и человек постоянно отвечает ожидающему его Христу. Агнец Божий постоянно стучится в двери нашей истории.