Владимир Соловьев - Духовные основы жизни

- 327 -

Мы знаем три главные рода греха: грех чувственной души или похоть (грех плоти): «похоть заченши рождает грех, а содеянный грех рождает смерть»; далее грех ума — самомнение или самовозношение, которое ведёт к заблуждению, а упорство в заблуждении порождает ложь и обман; и, наконец, грех собственного духа — властолюбие, которое приводит к насилию, а насилие кончается убийством. Итак, дело искушения состоит в том, чтобы эти грехи представить не грехами для духовного человека. Прежде всего является оправдание похоти, т. е. стремления чувственной природы, получающего перевес над умом и волею. Искусительный голос говорит: «Ты человек Божий, человек духовный, и для тебя похоть плоти не страшна; ты внутренно уже победил в себе греховную природу, и потому всякие внешние её проявления для тебя уже безразличны. Духовному человеку всё позволительно: ты выше различия между добром и злом; да и может ли быть зло в чисто внешних действиях тела, составляющих естественные проявления его материальной природы»?

Это есть первое искушение. Оно особенно сильно в начале духовной жизни, когда влечения плоти ещё не смирились перед новорождённым духом и хотят, как змеи Геркулеса, задушить его в самой колыбели. Этому искушению подпадают обыкновенно последователи мнимо-духовных, мистических сект, в которых преувеличенная и самодовольная духовность сменяется полным разгулом чувственности, и свобода духа, переходя в свободу плоти, кончается рабством плоти.

Чтобы преодолеть это искушение, нужна духовная крепость, которой мы в себе не имеем, а должны получить её от источника всякой силы, и к нему мы обращаемся с молитвою: не введи нас во искушение. Привлечённая этою молитвою помощь божественной силы оградит нашу душу от помрачения и соблазна и против искусительных софизмов вооружит наш разум и совесть следующим рассуждением.

Ответ духовного человека на первое искушение: Ты говоришь, что похоть плоти не страшна для меня, потому что я победил чувственную природу или плоть силою духа; но если бы я действительно уже победил плоть, то и пожелание не действовало бы во мне, не было бы и самого искушения. Если же оно является, если я ощущаю пожелание плоти, то это явный знак, что чувственная

- 328 -

природа ещё не покорена мною, что она ещё страшна и опасна для меня, и что мне ещё нужно с нею бороться. Далее ты говоришь, что я стал выше различия между добром и злом. Но как могу я этому поверить, когда я ещё испытываю различие между страданием и удовольствием, отвращаясь первого как зла для меня и ища второго как добра для меня. А если бы я в самом деле уже достиг такого совершенства, что не различал бы страдания от удовольствия, то при таком бесстрастии у меня не могло бы быть и плотского пожелания, которое есть именно стремление к некоторому удовольствию, — тогда не было бы места и теперешнему искушению. Если же ты меня теперь искушаешь плотским пожеланием, то это значит, что я ещё не достиг бесстрастия и различию добра и зла вполне подвержен. Наконец, ты говоришь: в удовлетворении чувственных стремлений нет зла и греха, потому что это только внешний факт, действие, совершаемое одним телом без участия души, но если бы так, то душа и не желала бы этого факта; допуская же в себя похоть, она желает его, и это пожелание выражает именно участие души к чувственному факту, и, следовательно, он уже не есть только внешний факт в жизни тела, но и внутреннее действие души, её грех.

Опровергнув таким образом искушение плоти, духовный человек встречается с искушением ума. «Ты познал истину, в тебе открылась истинная жизнь. Это дано не всем. Ты видишь, что другие не знают истины и чужды истинной жизни. Хотя истина не от тебя, но она твоя, принадлежит тебе преимущественно перед другими людьми. Им не дано, а тебе дано — значит, ты сам по себе уже был лучше и выше других людей, и потому получил то, что от них сокрыто. Открывшаяся в тебе духовная жизнь есть твоё преимущество перед другими, и это преимущество доказывает твоё личное превосходство над ними. Истинная жизнь возвышает тебя и делает лучше, но ты получаешь эту жизнь потому, что и прежде был уже лучше и выше других. Ты сам по себе уже избранник, имеющий право на исключительное значение. Если истина стала твоим личным достоянием; и преимуществом, то, значит, твоё мнение как твоё уже есть истина и должно быть признано другими. Обладая истиною, ты не можешь впасть в заблуждение, — ты непогрешим». Допустив такое внушение, ум наш впадает в самомнение, а самомнение вводит