Марк Цицерон - Оратор

(211) Однако речь такого рода не следует затягивать надолго: разве что в заключениях, которые целиком ей подвластны, но никак не в остальных частях речи. Поэтому если в указанных мною местах и допустимо ею пользоваться, то далее необходимо перестроить изложение, переделав его в то, что греки называют коммами и колонами, а мы по справедливости могли бы назвать отрезками и членами [213]. Ведь если предметы неизвестны, у них не может быть названий; но так как мы привыкли пользоваться переносными выражениями для наслаждения или по недостатку слов, то во всех науках по необходимости приходится, называя предмет, ранее вследствие неизвестности не имевший имени, или создавать новое слово, или заимствовать его у сходного понятия.

(212) Каким образом следует говорить, деля речь на отрезки и члены, мы скоро увидим [214]; а теперь надо сказать, сколько есть способов разнообразить ритм в периодах и в их закруглениях. Ритм, вообще, течет то быстрее, благодаря краткости стоп, то медлительнее, благодаря долготе. Быстрота требуется главным образом в споре, медлительность – в рассказе. Заканчиваться период может различными способами, из которых один имел особенный успех в Азии. Это так называемый дихорей, когда две последние стопы суть хореи (т.е. стопы, состоящие из долгого и краткого, – это пояснение необходимо, ибо у разных авторов одни и те же стопы называются по-разному) [215].

(213) Дихорей сам по себе вовсе не плох в окончаниях, но нет ничего хуже для ораторского ритма, чем постоянное повторение одного и того же размера. Сам по себе он звучит в концовках превосходно, и тем более следует страшиться пресыщения им. В моем присутствии народный трибун Гай Карбон [216], сын Гая, произнес в народном собрании такие слова: "O Marce Druse, patrem appello!": это два отрезка по две стопы; затем по членам: "Tu dicere solebas sacram rem publicam": здесь два члена по три;

(214) затем период: "Quicumque earn violavissent, ab omnibus esse ei poenas persolutas": это дихорей, ибо долгота или краткость последнего слога безразлична; затем: "Patris dictum sapiens temeritas fili comprobavit" [217]– этот дихорей вызвал такой шум собрания, что радостно было смотреть: и причиной тому разве не ритм? Измени порядок слов, сделай так: "comprobavit fili temeritas" – и ничего не останется, хотя "temeritas" [218]и состоит из трех кратких и долгого, что Аристотель считал наилучшим, и в чем я с ним не согласен.

(215) "Но слова те же, мысль та же". – Уму этого достаточно, а слуху недостаточно. Однако не следует применять дихорей слишком часто: ибо всякий ритм поначалу нравится, затем приедается, и когда обнаруживается его легкость, к нему начинают относиться с пренебрежением.

Но есть многочисленные окончания, закругляющиеся ритмично и приятно. Таков и кретик, состоящий из долгого, краткого и долгого, таков и однородный с ним пеан, равный ему по длительности, но имеющий слогом более; считается, что он очень удобно вплетается в прозаическую речь, тем более что он имеет две разновидности [219]: он состоит или из долгого и трех кратких, и такой ритм полон силы вначале и падает к концу, или из стольких же кратких и долгого, – и такой ритм древние считали наилучшим в окончаниях, я же его не вовсе отвергаю, однако предпочитаю другие.

(216) Не следует совершенно отбрасывать и спондей, хотя он кажется тупым и медлительным от того, что состоит из двух долгих: в нем все же есть некоторая твердость поступи, не чуждая достоинства, особенно в отрезках и членах, где тяжеловесностью и медлительностью он возмещает малочисленность стоп. Замечу, что, говоря о стопах окончаний, я имею в виду не только последнюю стопу, но присоединяю к ней по меньшей мере непосредственно ей предшествующую [220], а часто также и третью.

(217) Так, и ямб, состоящий из краткого и долгого, и трибрахий, имеющий три кратких и равный хорею (но равный по длительности, а не по слогам), и даже дактиль, состоящий из долгого и двух кратких, находясь на предпоследнем месте, с достаточной плавностью течет к концу, если конец выражен хореем или спондеем – какая из этих стоп занимает последнее место, всегда безразлично. И, напротив, все эти три стопы дают плохое окончание, если какая-нибудь из них стоит на последнем месте: исключение составляет дактиль, заменяющий кретик – ведь на последнем месте нет разницы между дактилем и кретиком, ибо долгота или краткость последнего слога несущественны даже в стихе.

(218) Поэтому недоглядел и тот, кто объявил [221] удобнейшим для окончаний пеан с долгим последним слогом, ибо долгота последнего слога безразлична. К тому же, пеан, имея свыше трех слогов, считается некоторыми даже не стопой, а сложным ритмом. Все же, согласно единодушному признанию древних – Аристотеля, Феофраста, Феодекта, Эфора, он наиболее удобен в начале или середине фразы; в конце, по их мнению, тоже, но мне здесь представляется более подходящим кретик. Что касается дохмия, состоящего из пяти слогов – краткого, двух долгих, краткого и долгого, например "amicos tenes", то он удобен на любом месте, но один только раз, при повторении же двукратном или многократном он слишком открыто обнаруживает ритмичность и привлекает к ней внимание.