Сергей Трубецкой - Учение о Логосе в его истории

Филон отвергает мнение тех, кто вовсе отрицает существование бесплотных сил, именуемых идеями, без посредства которых Божество не могло бы касаться беспредельного материального хаоса; но он осуждает и противоположное заблуждение тех, кто вместе с политеистами вводит множество божественных начал обоего пола, наполняя мир «многоначалием логосов», дабы уничтожить в человеческом разуме восприятие единого истинно–сущего [195] De sacrificant., 13. . Заблуждение политеистов состоит не столько в том, что они обожествляют стихии, солнце, луну, звезды, сколько в том, что они принимают тварь за самое верховное божество, за безначального, истинного Бога, «Который есть не только Бог всех богов, умопостигаемых и чувственных, но и Создатель всего». Поэтому мы не должны считать «самодержцами» тех чувственных богов, которых мы видим на небесах, точно так же как и вообще никакую часть вселенной и даже самую

– 150 –

вселенную мы не должны считать автономной и самодержавной [196] De dec. or. 12–13 и De mon. I, 1. .

Но, по правде, ни стоики, ни платоники, ни перипатетики времен Филона не держались иного взгляда: обожествляя светила и демонов, они видели в них не «самодержавных» богов, а подчиненные, служебные силы. Филон сходится с большинством современных ему философов в своем философском монотеизме, не только не исключающем, но даже предполагающем множество подчиненных богов.

Таким образом, под единою «монархией» Сущего мы имеем лествицу сил – умных и чувственных, обладающих эфирной телесностью и вовсе бесплотных – от горних херувимов до ангелов – «иподиаконов», демонов или душ, носящихся в воздухе и вселяющихся в человека. И эти силы суть в одно и то же время и органы Божества, и Его творческие энергии, и Его посредники [197] С особою ясностью эта мысль высказывается в De conf. ling. 34 (II, 262 CW.); будучи единым, Бог обладает бесчисленным множеством сил, и «через эти-то силы построен бестелесный и умный мир, первообраз сего являющегося мира, состоящий из невидимых идей, подобно тому как являющийся мир состоит из тел. Некоторые люди, пораженные природой этих обоих миров, обожествляли их не только в целом, но и в частях, напр. обоготворяли солнце, луну и все небо... Взирая на их безумие, Моисей говорит: «Господи, Господи, царь богов» (Втор. X, 17), – в указание на различия господствующего от подчиненных. Есть и священнейший хор населяющих воздух бесплотных душ, сопутствующий небесным существам; такие души Писание (ὀ ϑεσπιωδός λόγος) {83} обыкновенно называет ангелами; все воинство, устроенное в соответствующих чинах, должно служить устроившему их вождю» и т. д. .

Здесь мы приходим к учению Филона о Логосе, который как бы обнимает в себе эти божественные силы. Учение о силах и учение о Логосе взаимно объясняют и дополняют друг друга.

1) Подобно силам, Логос есть энергия Божества или сумма Его энергий, не имеющая по отношению к своему первоисточнику никакой особности или самобытности. 2) Он есть связь мира, его внутренний закон и вместе как

– 151 –

бы его душа, которая проницает все вещи, различает и разделяет их (λ. τομεύς) и образует конкретные виды существ, взирая на их вечные, идеальные первообразы [198] Ib. 14 (II, 241 20 CW.); Quis rer. Div. haeres. 26 и сл.; De fuga 20. . Он наполняет мир, но не заключается в нем и скорее сам заключает его в себе [199] Fragm. II. 655 M., где сам Бог определяется как всеобъемлющее место. Ср. Weber, 144 и 159. . 3) Наконец, Логос есть тварно–личный посредник между Богом и миром, между нерожденным и сотворенным οὔτε ἀγέννητος ὡς ὁ ϑεὸς οὔτε γεννητὸς ὡς ἡμεῖς {14} 14 ни нерожденный, как Бог, ни рожденный, как мы (др.-греч.). (quis rer. div. haer. 42); он есть «орган творения и откровения», «первородный Сын Божий», верховный архангел, великий Первосвященник Божий, Мельхиседек – царственный священник.

Таким образом, благодетельные и правящие, или господствующие, силы Божества, которые Филон признает в неисчислимом множестве (ἀμύϑητοι δυνάμεις), обнимаются в едином Логосе как их общем месте (τόπος). Они образуют собою умопостигаемый мир, первообраз мира чувственного, состоящий из невидимых идей: и этот идеальный план творения, этот сверхчувственный, невидимый град Божий есть не что иное, как Логос, творческий Разум Божий [200] De conf. ling. 34 и De op. m. 5 и 6. Ср. De mut. nom. 11: под «местом» разумеется «божественное слово, которое сам Бог исполнил всецело бесплотными силами». . В Божестве все силы нераздельны в этом едином Логосе; вне Его, в своем отношении к миру, они являются в бесконечном многообразии и сознаются нами как благодетельные или карательные, творческие или правящие; единый Логос дробится как бы на множество творческих мыслей или сил, на множество логосов, проникающих мир, – множество «слов» Божиих, которые суть вместе и «дела» [201] ὄσα ἄν λένη ϑεὸς οὐ ρήματά ἐστιν, ἀλλ, ἔργα {84} (De dec. or. II, II, 188 M.). . И если отдельные силы Божества понимаются Филоном одновременно и в смысле «идей» Платона и в смысле стоических «логосов», то и самый верховный Логос определяется им как «идея всех идей» и вместе как душа мира, как внутреннее начало мировой связи, мирового устройства, подобное Логосу стоиков [202] Opif. m. 6 (1, 8, 4 CW.). Как мы видели, этот трактат особенно ярко отражает влияние Посидония. ἰδέα τῶν ἰδεῶν {85} и Mut. nom. 23. . Далее, он имеет двойственный характер соответственно