Эдмунд Гуссерль - Картезианские размышления

Обращение к психологии побудило нас перенести разделение между тем, что является первопорядковым, и тем, что конституируется как «другое», в чисто психическую сферу и, пусть лишь поверхностно, заранее очертить проблематику первопорядковой и объективной природы как психологическую проблематику.

Если же мы снова вернемся к трансцендентальной установке, то наш предварительный очерк проблематики, связанной с психологическим генезисом представления о пространстве и т. д., станет, в свою очередь, основанием для предварительного очерка параллельных трансцендентально-феноменологических проблем, а именно, проблем конкретного истолкования первопорядковой природы и мира вообще, — благодаря чему будет восполнен значительный пробел в намеченной нами ранее проблематике конституции мира как трансцендентального феномена.

Для обозначения чрезвычайно обширного, составляющего целую дисциплину комплекса исследований, связанных с первопорядковым миром, мы можем также в значительно расширенном смысле использовать понятие «трансцендентальной эстетики·», заимствованное у Канта в силу того, что аргументы, приводимые критикой разума относительно пространства и времени, очевидно, хотя и в чрезвычайно ограниченном и непроясненном виде, имеют своей целью ноэматическую априорность чувственного созерцания, которая, будучи расширена до конкретного a priori данной в чисто чувственном созерцании первопорядковой природы, требует своего трансцендентально-феноменологического завершения путем включения в конститутивную проблематику. С другой стороны, смыслу другого кантовского понятия, понятия «трансцендентальной аналитики» противоречила бы наша попытка дать такое название более высокому ярусу конститутивной априорности, т. е. априорности самого объективного мира и конституирующих его многообразий (а на высшем уровне — априорности актов идеализации и построения теории, которые в конечном итоге конституируют природу и мир науки). К первому из возвышающихся над нашей «трансцендентальной эстетикой» ярусов относится теория опыта «другого», теория так называемого вчувствования. Требуется лишь указать, что здесь сохраняет силу все то, о чем мы уже говорили относительно проблем психологического генезиса на нижнем уровне, а именно, что проблема вчувствования получает свой истинный смысл и истинный метод, ведущий к ее разрешению, только благодаря конститутивной феноменологии. Именно потому все прежние теории (в том числе и теория Макса Шеле-ра) не привели ни к какому осязаемому результату, и так и осталось непознанным то, каким образом свойство «другого» быть «другим» переносится на мир в целом в качестве его объективности, впервые придавая ему этот смысл.

Следует также четко указать, что было бы, разумеется, нецелесообразно по отдельности рассматривать интенциональную психологию как позитивную науку и трансцендентальную феноменологию. Очевидно, что предстоящая исследовательская работа выпадает на долю последней, в то время как психология, незатронутая коперниканским поворотом, будет заимствовать у нее полученные результаты. Однако столь же важно иметь в виду, что подобно тому, как душа и объективный мир вообще при трансцендентальном рассмотрении не лишаются своего существования и своего бытийного смысла, но последний лишь приводится к изначальной ясности посредством его конкретного всестороннего раскрытия, точно так же и позитивная психология не теряет своего содержания, которым обладает по праву, но лишь освобождается от наивного позитивизма и становится одной из дисциплин в рамках универсальной трансцендентальной философии как таковой. С этой точки зрения можно сказать, что в ряду возвышающихся над наивной позитивностью наук первой стоит именно интенциональная психология.

В самом деле, она имеет еще одно преимущество перед всеми другими позитивными науками. Если она, как позитивная наука, строится в соответствии с правильным методом интенционального анализа, то она может избегнуть проблем, связанных с ее основаниями, проблем, с которыми сталкиваются другие позитивные науки и которые происходят из той односторонности, свойственной наивно конституированной объективности, которая для того чтобы достичь всестороннего рассмотрения, требует, в конце концов, перехода к трансцендентальной точке зрения на мир. Но интенциональная психология уже содержит в себе трансцендентальное, хотя и в скрытом виде; поэтому требуется лишь осуществить последнее осмысление, чтобы совершить коперниканский поворот, который содержательно не изменяет ее интенциональные результаты, а лишь возвращает нас к их последнему смыслу. Перед психологией, таким образом, стоит только одна фундаментальная проблема — обоснование понятия души.