Карлос Кастанеда - Учения дона Хуана - Знание индейцев Яки

Я имел ясное ощущение того, что не могу открыть глаза. Я глядел через толщу воды. Это было длительное и очень болезненное состояние, будто уже проснулся, но не можешь никак пробудиться. Мое поле зрения стало снова очень круглым и широким, и вместе с тем пришло первое обычное сознательное действие, состоящее в том, что я оглянулся и взглянул на это чудесное существо. Тут я столкнулся с очень трудным переходом. Переход от моего нормального состояния прошел для меня почти незаметно; я был в сознании, мои мысли и чувства были критериями этого: переход был гладок и ясен.

Но эта вторая фаза, пробуждение к серьезному, трезвому состоянию, была поистине потрясающей. Я забыл, что я был человек. Печаль от такого неповторимого состояния была столь велика, что я заплакал.

Суббота, 5 августа 1961 года.

Позднее, тем утром, после завтрака, хозяин дома, дон Хуан и я поехали к дому дона Хуана. Я был очень усталым, но не мог заснуть в грузовике. Лишь когда тот человек уехал, я заснул на веранде дона Хуана.

Когда я проснулся, было темно, дон Хуан накрыл меня одеялом. Я поискал его, но в доме его не было. Дон пришел позднее с котелком жареных бобов и стопкой лепешек. Я был исключительно голоден. После того, как мы кончили есть и отдыхали, он попросил меня рассказать ему все, что со мной случилось предыдущей ночью. Я пересказал ему испытанное мной с подробными деталями и так аккуратно, как только было возможно. Когда я закончил, он кивнул головой и сказал:

— Я думаю, с тобой все хорошо. Мне сейчас трудно объяснить, как и почему. Но я думаю, что для тебя все прошло в порядке. Видишь, иногда он игрив, как ребенок, в другое время он ужасен, устрашающ. Он или шутит, или же предельно серьезен. Невозможно сказать заранее, каким он будет с другим человеком. И, однако, когда его знаешь хорошо — то иногда можно. Ты играл с ним этой ночью. Ты единственный из тех, кого я знаю, у кого была такая встреча.

— В чем же испытанное мною отличается от того, что испытали другие?

— Ты не индеец, поэтому мне трудно описать, что есть что, и, однако же, он или принимает людей, или отталкивает их, независимо от того, индейцы они или нет. Это я знаю. Я видел много таких. Я знаю также, что он шутит и заставляет многих смеяться, но никогда я не видел, чтобы он играл с кем-нибудь.

— Ты мне теперь не скажешь, дон Хуан, как пейот защищает?

Он не дал мне закончить. Он живо тронул меня за плечо.

— Никогда не называй его так. Ты еще недостаточно видел его, чтобы его знать.

— Как Мескалито защищает людей?

— Он советует. Он отвечает на все вопросы, какие ему заданы.

— Значит, Мескалито реален? Я имею в виду, что он что-то такое, что можно видеть?

Он, казалось, был ошарашен моим вопросом. Он взглянул на меня с каким-то вопрошающим выражением.

— Я хочу знать, что Мескалито…

— Я слышал, что ты сказал. Разве ты не видел его прошлой ночью?

Я хотел сказать, что видел лишь собаку, но заметил его озадаченный взгляд.

— Так ты думаешь, то, что я видел прошлой ночью, было им?

Он взглянул на меня с участием. Он усмехнулся, покачал головой, как если бы я не мог поверить этому, и очень проникновенным тоном сказал:

— Не говори мне, что ты считаешь, что это была твоя… мама?

Он приостановился перед словом «мама», так как то, что он хотел сказать, было «tu chingada madre» — идиома, используемая, как неуважительный намек на мать другого. Слово «мама» было так неподходяще, что мы оба долго смеялись. Потом я понял, что он заснул и не ответил на мой вопрос.

Воскресенье, 6 августа 1961 года.

Я отвез дона Хуана к дому, где я принимал пейот. По дороге он сказал мне, что имя человека, «который представил меня Мескалито» — Джон. Когда мы подъехали к дому, мы обнаружили Джона сидящим на веранде с двумя молодыми людьми. Все они были в исключительно хорошем настроении. Они смеялись и разговаривали очень непринужденно. Трое говорили по-английски в совершенстве. Я сказал Джону, что приехал поблагодарить его за оказанную мне помощь.

Я хотел узнать их мнение о своем поведении во время галлюциногенного опыта, и сказал им, что я пытался думать о том, что я делал предыдущей ночью, но не мог вспомнить. Они смеялись и были нерасположены говорить об этом. Они, казалось, сдерживались из-за присутствия дона Хуана. Они все поглядывали на него, как бы ожидая утвердительного знака, чтобы поговорить. Дон Хуан, видимо, дал им такой знак, хотя я ничего не заметил, потому что Джон начал внезапно рассказывать о том, что я делал прошлой ночью.