Сергей Юрченко - Гностикос

Но как эффективно измерить квант времени? Как измерить часы этими же часами, да еще если независимый наблюдатель сам является этими часами? Три – в одном. Это - абракадабра @. Сколько метров в метре? Очевидно, один. Но это лишь круг в определении. Сколько квантов времени в кванте времени? Очевидно, один. Но эта констатация факта нам ничего не дает. Возможно лишь косвенное вычисление кванта времени d t через фундаментальную длину d s и скорость света, которые могут иметь какое-то экспериментальное подтверждение. Тогда мы узнаем, где кончается язык по отношению к нашим секундам и метрам. Иначе говоря, мы точно узнаем, где именно Ахиллес догонит и тут же перегонит черепаху. Это кажется вполне естественным. Ведь в реальности именно так все и происходит. Формально же это означает, что мы сможем эффективно назвать «последнее число бесконечности». Но это невозможно. Для числа ∞ всегда найдется число ∞ + 1. Провести границу – значит, уже переступить ее.

Возникает простой вопрос. Граница между двумя государствами принадлежит как одному государству, так и другому, или не принадлежит ни одному из них и является территорией какой-то третьей силы? В современном мире такой нейтральной территорией можно считать таможню. Если вы находитесь на таможне между двумя странами, то в юрисдикции какой страны вы оказываетесь? Или отныне вы самый свободный человек на планете, который не подчиняется ничьим законам? В теоретико-множественном смысле граница между множеством А и его дополнением не-А пуста: А ∩ не-А = 0. Пусть А - это множество всех мысленных объектов, какие только допускает наша фантазия. Тогда его дополнение по смыслу должно содержать немыслимые вещи, т.е. быть пустым для нас: не-А = 0. Но пустое множество (ничто) также относится к языковым объектам и значит принадлежит А . Иначе говоря, это значит, что наш мысленный мир является множеством окрестностей ничто, абсолютного покоя. Математическим обобщением окрестностей точки является тот самый фильтр, о котором мы уже говорили, определив его как нашу реальность – желтое соцветие в «Розе Мира». Однако фильтр по определению не может содержать в себе пустое множество. Дело в том, что всякая дедуктивная теория, основанная на наборе аксиом, является по построению своему фильтром, множеством непротиворечивых окрестностей этих аксиом. Интуитивным аналогом фильтра можно считать дерево, ствол которого образует ветви, те в свою очередь новые ветви и т.д. Любые два листка этого дерева имеют общую корневую систему. Но корневая система дерева основывается в почве, которая уже не является деревянной. Это и значит, что дерево как математический фильтр начинается с чего-то, что ему уже не принадлежит.

Поскольку мы полагаем, что реальность детерминирована, т.е. «дедуктивна» и непротиворечива, то физический мир так же является «фильтром». Вспомним «Треугольник бытия», покоящийся на точке, которая не существует. Буквально: Вселенная (множество всех мыслимых объектов) является языковыми окрестностями внеязыкового Дао. Сказанное является обобщением теоремы Гёделя о неполноте формальных теорий. Любая такая теория основывается на системе аксиом, из которых затем по формальным правилам выводятся все утверждения этой теории. Дело в том, что ни одна аксиома не может быть выведена в самой теории (а если выводима, то является следствием какой-то другой аксиомы). При этом любая аксиома является, несомненно, истинной для этой теории, ведь собственно с этих аксиом все и началось. Они являются фундаментом всех утверждений. Но этот фундамент не доказуем в самой теории. Теория подобна дереву, где из ствола выходят ветви, из ветвей – прутья, на прутьях – листья, которые сами подобны дереву по своей структуре. В сущности, это – фрактал. Применительно к метафоре дерева, теорема о неполноте гласит, что дерево начинается с чего-то, что деревом уже не является. В общем случае теорема Гёделя применима ко всем упорядоченным множествам. Например, к эволюционной структуре. Если мы различаем живую и неживую материю, то между ними должна быть граница такая, где живое (биологическое) возникает фантастическим скачком из неживого (физического). Эволюционисты давно уже ломают головы над вопросом, где начинается жизнь.

Можно сказать, что мы сталкиваемся с теоремой о неполноте и принципом неопределенности каждый вечер, когда ложимся спать. Очевидно, бодрствование и сон – это не одно и то же. Следовательно, должна быть такая дхарма в потоке самосознания и такой момент в нашем психологическом времени, когда бодрствование превращается в сон. Если, ложась спать, вы поставите перед собой такую рефлексивную задачу: поймать свой мозг на том, как он переходит из одного состояния в другое, то у вас ничего не получится. Следя за собой, вы попросту не уснете. Наконец, вы отвлечетесь или усталость сломит вас, и вы провалитесь в сон. Проснувшись утром, вы не сможете вспомнить момент, когда вы уснули. Истоки вашего сна, как упорядоченной структуры (фильтра), затерялись в бодрствовании. Вот вам и теорема о неполноте. В потоке вашего самосознания должна найтись дхарма, слева от которой вы еще бодрствуете, а справа – уже спите: