Сергей Юрченко - Гностикос

Эмбрион не может иметь самосознание. Иначе им обладала бы и яйцеклетка (это очень похоже на панпсихическую теорию монад Лейбница). Но он, эмбрион, несет в себе Сознание. Самосознание начинается с первого же акта осознания Сознания (удвоения). Новорожденный младенец видит только свет. И тут же появляется тьма. Поскольку то, чем он был раньше, когда его не было, не было... ни светом, ни тьмой. Был Святой Дух, которого тоже не было. И он родил всех, чтобы они были «по-настоящему», настоящие-для-себя, вещи-в-себе. Теперь для них с их настоящим бытием Святой Дух не настоящий. Вместо него у них «настоящий» нуль. Этот тончайший нуль, этот непроницаемый математический континуум, этот мерцающий дхармами-квантами – то ли энергии, то ли материи – физический вакуум, прозванный «морем Дирака». Это дно языка стало полупризрачной перегородкой между Я и оно . Но по ту сторону этого нуля настоящий – только Святой Дух, а мы все – подделки. Сон Брахмана в летнюю кальпу-ночь.

Младенец рождается без ума, чести и совести. Все это ему предстоит приобрести. А пока у нет ничего, нет языка. Тем не менее, он издает крик. Что же он кричит? Он кричит – Я! И это – единственный случай, когда Я звучит в этом мире по-настоящему. Ибо младенец себя не слышит. Их еще не стало двое. Его самосознание-о но родилось именно в этот миг. И тогда он увидел свет, и познал тьму, и оказался в мире Инь и Ян. Теперь их стало двое. И началось строительство обратных связей. И Ад приветствовал младенца. И плакал младенец, ибо Я , не знавшее ни радости, ни горя, ни боли, ни наслаждения, ни Инь, ни Ян, подсказывало ему, что началась сансара, имя которой «жизнь». И не скоро будет конец этому сну в летнюю кальпу-ночь.

Местоимение «Я» уникально в языках всех народов. В некоторых языках оно пишется исключительно с большой буквы, и это правильно. Потому что Я – это имя собственное. Более того, Я – единственное собственное имя, ибо все остальные имена нарицательные. И если мы пишем «Джек» с большой буквы, то только потому, что в этом джеке есть Я. Ибо джеков, которые не помнят, как построили свой дом, миллиарды, а вот Я – одно на всех. Стоп! Перечтите эту фразу: Я, (читающий эту фразу), один на всех. Забавно? Вы действительно один на всех. Потому что «Я» - имя для Я , для Атмана-Де-Разума-Святого Духа . Возьмите любое художественное произведение и замените в нем все имена на «Я». Получится история, в которой: Я говорит с собою, любит и ненавидит себя, противоречит себе, лжет себе, злит себя, устает от себя и, наконец, убивает себя . Вы только что прочли фразу, которая не показалась вам бессмысленной. Если бы она было бессмысленной, вы бы просто меня не поняли. Почему же вы меня поняли? Потому что вы сами проделываете или, по крайней мере, можете проделать все это с собою. В конце концов, автор того художественного произведения именно так и писал свою историю: от своего Я – в собственном лице оно , разделив его между персонажами. А правильнее будет сказать, что автор писал - от нашего собственного и одного на всех Я . Поэтому история про Я, которое убило Я, вполне мыслима. А теперь это Я в моем лице скажет Я в вашем лице немыслимую вещь: « Я» невозможно произнести .

Только не тычьте пальцем себе в грудь, как бы говоря: этот «Я» – Я. Вы может пробить в себе дыру (не настоящую, «съедобную» дыру), но вам не произнести Я по-настоящему. И не крутите пальцем у виска, как бы говоря: тот «Я», который это написал, совсем лишился разума. Мы все лишились Разума, когда породили этот мир-ад-иллюзию. Мы буквально «обезумели» - оставшись без Разума-Софии-Святого Духа. Кто это – мы? Это множество всех Я? Да, это так. Но тут есть одна неточность. Я могу указать пальцем на любого в этом множестве всех Я и сказать: «он(она)». А затем я могу указать пальцем на себя и сказать: «Я». Но это – еще один «он». Я – не Я ! «Я» - это оно! Можно сказать так: закавыченное «Я» есть имя собственное для всех оно . Именно так мы и говорим. «Я сказал» - значит «мое оно сказало», - и при этом «мое оно» слышало, что сказало. Как замечает Райтли: «Хотя тут и нет двойного акта внимания, тем не менее, когда я обнаруживаю, что мои часы остановились, я одновременно обнаруживаю, что я обнаруживаю, что мои часы остановились. Истина обо мне самом вспыхивает передо мной в тот же самый момент, что и истина о моих часах». Об этом мы сейчас и говорим. В том-то и дело, что наше сознание есть всегда самосознание. Чтобы произнести «Я» по-настоящему, нужно не слышать себя, не видеть себя, не помнить себя, не мыслить себя, не чувствовать себя. Чтобы произнести «Я», Я должно быть чистым сознанием, потоком электронов в компьютере, который не знает себя. Но чистое сознание изначально ничего не может осмыслить. Возможно, как уже было сказано, чистое сознание и думает, но - кто это знает, если этого не знает даже само сознание? Кто подтвердит, что компьютер думает, если кроме компьютера больше никого нет? Поток электронов, который течет в проводах, - это всего лишь электрический ток! Если это чистое сознание осмыслит себя, оно перестанет быть сознанием и станет самосознанием. Чтобы осознать себя, Я должно перестать быть собою. Иначе: чтобы осознать себя, вы должны стать своей собственностью, частью себя. Осознание себя требует удвоения сознания, как заметил Наторп. И прав Гуссерль, даже если он не понимает того, что сказал: для эмпирического самосознания первичное сознание есть фикция. То, что можно назвать Дао, нельзя назвать Дао. Чтобы произнести себя, Я должно перестать быть Я!