Джеймс Холлис: Мифологемы

Фактически, инстинктивная мудрость может быть потеряна для сознательного мышления, но в неимоверных глубинах бессознательного воплощаемая природой мудрость никогда не забывалась, и, если не давать ей возможности внешнего выражения, она будет проявляться в патологии.

Эта история из истории хорошо известна, поэтому ее не стоит здесь повторять. Но проблема доступа к невидимому миру всегда оставалась главной. Чтобы в наше время найти новый взгляд, научиться видеть под другим углом, как говорит Барфилд, требуется психологическая установка, желание заглянуть вглубь, чтобы заметить на этой глубине действующие силы и то, как они интериоризируются каждым из нас.

Во многом современная психология вряд ли заслуживает своего названия, ибо она не является способом отражения «души» (слово, производное от греческого psyche), что вытекает из этимологии. Большинство течений современной психологии подразделяют личность человека на поведенческую, когнитивную сферу и неврологию, которые соответственно корректируются и лечатся путем научения, упражнения и применения средств фармакологии. Хотя в некоторых случаях такое разделение личности приносит пользу, от решения более общего вопроса поиска смысла психологи часто отказываются, не имея достаточно профессионализма или отвечая массовому спросу. Так что же происходит, если не прислушиваться к душе? Почему нам нужно чего-то быстрее достичь или что-то лучше узнать, если мы не имеем никакого представления о том, кто мы такие и каким ценностям отвечают эти блоки информации?

Если мы не спрашиваем, что хотят боги, – то есть в чем заключаются скрытые намерения этих древних автономных сущностей души, – значит, мы живем не только поверхностной жизнью, но и обманываем сами себя. Это умозаключение вряд ли покажется новым, однако оно потребует от нас укрепления силы духа, иначе «окультуривание» современности неминуемо приведет нас к душевному разладу. Как отмечается в древнекитайском тексте «Искусство разума»,

Человек хочет знать именно то… Но его средства познания представляют собой это… Как он может познать то? Только совершенствуя это. [15] См. Arthur Waley, The Way and Its Power, p. 42.

То – это внешний мир, который мы хотим познать, но мы его можем познать только посредством этого, нашего внутреннего, очень индивидуального способа познания. Если мы не знаем это, то находимся во власти того, что предназначает нам мир. Истинная эволюция нашего мира заключается не столько в учении Дарвина, несмотря на его великую полезную метафору, сколько в учении Юнга, сделавшего для современных людей доступной вневременную область психики. Эволюция мира определяется эволюцией сознания, эволюцией познания отношений между человеком и автономным миром, между человеческой восприимчивостью и божественной автономией.

Тем не менее сегодня мы ежедневно сталкиваемся с присущими модернизму признаками душевного недомогания – мы об этом читаем в газетах, находим в своих зависимостях и фобиях, а также видим в тревожных снах. Это не наивная ностальгия по прошедшим как будто более легким временам, которую мы интуитивно ощущаем в превратностях современной жизни. Скорее речь идет о том, что пишет Юнг:

Человек ощущает себя изолированным в космосе, поскольку утеряна его связь с природой… с явлениями природы… постепенно утратившими свою символическую сопричастность. Гром – уже не голос гневающегося бога, а молния – не орудие его возмездия. В реках нет водяных, в деревьях не присутствует жизненное начало… змеи не являются воплощением мудрости, а горные пещеры не служат прибежищем великого демона. Камни, растения и животные более не говорят с человеком, да и он сам не говорит с ними, как раньше, в надежде, что его услышат. Нет больше связи с природой, нет и той глубоко эмоциональной энергии, порождавшейся этим символическим единением. [16] C.G. Jung, Man and His Symbols, p. 95. (Рус. перевод: Юнг К.Г. Человек и его символы. М.: Серебряные нити, 2006.)

Восприимчивость к мифу восстановить невозможно – мы слишком давно ее утратили. Мы слишком развили свое сознание, иначе говоря, мы слишком отделили себя от инстинктивной жизни. Последнее предложение Юнга в этом отрывке является ключевым. Космос – это энергетическая система, частью которой мы являемся. Если мы уже не являемся частью живой мировой системы, то нас больше не наполняют и нами не движут эти соединяющие энергии.

Опять же, это не означает, что надо вернуться к первоначальным связям с внешним миром, но мы должны уметь согласовывать свою сознательную жизнь с глубинными намерениями психики, если только сможем воссоединиться со своими глубоко погребенными мифологическими откликами. Поскольку психика – это место встречи души с внешним миром и также с человечеством, то такое восстановление согласия хотя и не убережет нас ни от страданий, ни от смерти, но поможет создать более глубокое ощущение гармонии с богами.