Джеймс Холлис: Мифологемы

Таким образом, наше употребление слова «боги» является осознанным, еретическим выбором, ведущим к углублению первого опыта, остающегося незавершенным, почитаемым и полезным. Как однажды заметил Оуэн Барфилд [4] Оуэн Барфилд (1898-1997) – британский философ, писатель, поэт и критик. – Примеч. пер. ,

Бывают такие времена, когда более всего требуется не столько открытие новой идеи, сколько несколько иной «угол зрения»; я имею в виду относительно небольшое изменение нашего способа смотреть на мир и на идеи, на которых уже сосредоточилось наше внимание [5] Saving the Appearances: A Study in Idolatry, p. 11. .

В этой книге я употребляю слово «миф» в трех разных значениях: 1) как психодинамический образ; 2) как индивидуальный сценарий и 3) как родовую систему ценностей.

Образ – это структура, обладающая способностью наполняться энергией, а будучи энергетически заряженной, она может вызывать отклик внутри нас. Как подобное вызывает подобное или несхожее вызывает несхожее, эта пробуждающаяся энергия движет нами независимо от того, хотим мы этого или нет. Наши предки были правы, когда персонифицировали любовь и ненависть, обращая их в лики богов, ибо они являются мощными властителями духа благодаря аффективно заряженным переживаниям. Кто возносился на вершины экстаза и погружался в глубины отчаяния, тот познал бога, который уже познал его. Тот, кто воплощает ярость, был одержим Аресом – богом, чья энергия, заставляющая человека покраснеть, может очень быстро исчезнуть, как только она нашла свое внешнее выражение в человеке и посредством человека. Проявление бога становится заметным, когда нацией овладевает жажда крови или когда Гомер описывает глаза Ахилла после смерти его друга Патрокла: «Очи его из-под веждей, как огненный пыл, засверкали» [6] Homer, War Music, p. 63. (Гомер. Илиада / [Пер. с др.-греч. Н. Гнедича]. Песнь 19.) .

Хотя многие из нас в любой момент могут оказаться в плену той или иной мифологемы, вместе с тем мы можем прийти к осознанию того, что часто оказываемся привязанными к длительным жизненным сценариям, которые незаметно, но постоянно проявляются на протяжении нашей жизни. Например, благодаря глубоко укорененному бессознательному чувству долга, происходящему из лона нашей родной семьи, мы можем всегда искать подтверждение тому, что нас видят, слышат и ценят. Или же мы можем посвятить свою жизнь исцелению других, узнав очень рано, что получить доступ к болезненному родителю можно, лишь подчинив потребности ребенка потребностям больного родителя. Перечень таких примеров может быть бесконечным. Основная задача анализа или вознаграждение при наступлении зрелости заключается в умении различать такие сценарии или индивидуальные мифы, действующие в человеческой жизни. Только тогда у человека появляется возможность сделать новый для него выбор.

В своей книге The Middle Passage [7] Перевал в середине пути: Как преодолеть кризис среднего возраста и найти новый смысл жизни. М.: Когито-Центр, 2008. – Примеч. пер. я отметил, как воздействие таких мифов на наш естественный путь индивидуации выходит на уровень симптоматики. В книгах Creating a Life [8] Сотворить свою жизнь: Поиск своего пути. М.: Независимая фирма «Класс», 2006. – Примеч. пер. и On This Journey We Call Our Life [9] Жизнь как странствие: Вопросы и вопросы. М.: Независимая фирма «Класс», 2009. – Примеч. пер. я показал несколько возможных вариантов, позволяющих человеку идентифицироваться со своим индивидуальным мифом. У этого мифа существует много подтем и даже противоположная динамика, однако эти вопросы выходят за рамки нашего обсуждения. Тем не менее пренебрежение таким подтекстом означает, что человек совершает странствие бессознательно, или, говоря иначе, он живет, ведомый бессознательными силами.

Культуры, как и отдельные люди, живут в соответствии с ценностями, и не только с ценностями, которые осознанны и постижимы разумом, но и с ценностями, которые являются бессознательными. Осознанные ценности воплощаются в культурных, этических нормах и в юридической системе, в традициях и в ощущении идентичности. Бессознательные ценности могут активировать реклама и пропаганда, природные и политические события, а также коллективная межличностная динамика.

Например, невозможно объяснить восхождение Гитлера только экономическими или политическими причинами. Согласно предположению Юнга о причинах появления фашизма, здесь имела место некая иная динамика [10] См. прежде всего его статьи Wotan и After the Catastrophe в Civilization in Transition, CW 10 (CW – The Collected Works of C.G.Jung). . Эти причины включали в себя чувство неполноценности, выражавшееся через вполне пригодное для этого ощущение расового превосходства, проекцию содержания Тени, поиск козла отпущения и паранойяльное определение предательства, как, например, Dolchstofilegende [11] Dolchstofilegende (нем.) – тезис об «ударе ножом в спину» (лживое утверждение нацистов, будто Германия проиграла Первую мировую войну вследствие революции). – Примеч. пер. , или представление о скрытой «пятой колонне».